женщина, ― ей было далеко за сорок, ― в потёртой кожаной мини-юбке, из-под которой торчали худющие ноги в лиловых, вздувшихся венозных узлах, красной шёлковой кофте с глубоким вырезом на плоской груди и с искусственной алой розой в седых закублённых волосах, дольше других шла за ним.
Она, хриплым прокуренным голосом, кривя нелепо накрашенные губы, настырно предлагала ему свои сомнительные услуги, вгоняя в краску тем, что запросто называла всё, что предлагала своими именами. С её лица не сходило злобное выражение, когда говорила, было видно, что у неё не хватает нескольких верхних зубов.
Вздрагивая от её «простоты», Караваев тщетно пытался оторваться от неё, но она шла за ним, как привязанная. Плотность толпы возрастала, по мере продвижения женщина всё снижала и снижала тарифы на свои услуги и отвязалась от него лишь тогда, когда они упёрлись в молчаливый и плотный круг людей, созерцающих что-то в центре живого кольца.
Задние ряды приподнимались на носки, пытаясь заглянуть вперёд, люди пошустрей и нахальней, протискивались в центр круга, работая руками и локтями, а круг всё увеличивался за счёт всё новых и новых любопытствующих, в результате чего Караваев был зажат плотными рядами людей.
Женщина оставила его. Она ловко вклинилась в толпу и «поливая» матом направо и налево, пробилась к центру. Но неожиданно толпа стала раскалываться. Послышался близкий вой автомобильных сирен: сюда медленно пробивались милицейский Уазик, а за ним медленно ползла неотложка.
Толпа расступалась, уступая дорогу машинам, и вскоре оголился «пятачок» вытоптанной земли, на котором неподвижно лежал на спине длинноволосый бородатый мужчина. Глаза его были открыты и смотрели в небо, мощные руки лежали вдоль тела. Одет он был в драные джинсы и майку с изображением группы «The Beatles», переходящей через улицу по пешеходному переходу. На грудь мужчины поверх майки выпростался алюминиевый крестик на шнурке, ноги с разбитыми пальцами были босы.
Сам не зная отчего, Караваев подошел ближе. Застывшие глаза мужчины смотрели в небо заинтересованно, будто нечто интересное приковало его остановившийся взгляд к невидимому для других объекту. На лице его было покойное и умиротворённое выражение.
Из подъехавшего Уазика тяжело вылезли два милиционера: молодой с румяным лицом и явно наметившимся брюшком, второй ― постарше, низкорослый, крепко сбитый, с угрюмым выражением лица, обильно потеющий.
Проходя рядом с Караваевым, молодой милиционер явно намеренно больно саданул его локтем в бок. Милиционеры подошли к покойнику и остановились. Молодой ткнул труп ботинком в бок и, сдвинув фуражку на затылок, изрёк:
– Издох, тварюга.
Из машины высунулся водитель.
– Ну, чё опять трупак?
Милиционеры кивнули головами, задумчиво разглядывая умершего.
– Скорее бы все уже передохли бомжары вонючие, – сказал водитель и громко включил радио. Из кабины понеслось разухабистое: «Ты скажи мне скажи, чё те надо,
