износу были штаны из так называемой «чертовой кожи». Их носили все уважающие себя мальчишки. К штанам из «чертовой кожи» полагалось носить либо пестрые байковые рубахи, как у настоящих ковбоев, либо трикотажные майки черного цвета – майки других цветов советская легкая промышленность, похоже, не выпускала. По верхней одежде игроки делились на команды. Команда «ковбоев» играла с обнаженным торсом, чтобы не запачкать свои пестрые рубашки. Вторая команда играла в футбол в черных майках, поскольку на них налепившаяся во время падений на землю грязь была малозаметна.
Мяч, которым играли в футбол, обычно был резиновым. Только когда выходил гулять живший в находившемся неподалеку от военного городка частном доме Толик, играли привезенным ему из Германии отцом-моряком кожаным мячом с резиновой камерой внутри. Насоса обычно не было, и мы регулярно поддували почему-то вечно спускавшуюся камеру мяча ртом. При этом один дул из всех сил в сосок камеры, а другой прижимал ему ладонями уши. Считалось, что так можно было уберечь от разрыва барабанные перепонки при надувании камеры. Потом мяч зашнуровывали кожаным шнурком с помощью согнутой петлей проволоки. Проволоку обычно искали поблизости от импровизированного футбольного поля и почему-то всегда находили.
Девчонок играть в футбол не брали, хотя многие из них били по мячу во время других дворовых игр не хуже парней.
А девчонки не брали нас прыгать через длинную толстую веревку, которую крутили двое. Веревку крутили сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, постепенно поднимая ее выше и выше от земли. При прыжках надо было скандировать какие-то девчоночьи куплеты. Выглядело все это очень весело и привлекательно. Особо грациозно прыгала одиннадцатилетняя Наташка – милое рыжеволосое создание, жившее в соседнем доме. В Наташку я был тайно влюблен и подсматривал за тем, как она, раскрасневшаяся, ловко прыгала на своих длинных ногах, увертываясь от стремительно вращающейся веревки, и, немного путаясь, декламировала необходимые для этой игры куплеты. Подружки вечно пытались дисквалифицировать Наташку за забытые куплеты, хотя прыгала она гораздо лучше всех остальных. Мне казалось это ужасно несправедливым, но вмешиваться было нельзя, а то нас могли задразнить стишками вроде «Тили-тили тесто, жених и невеста». Потом, уже став взрослым, я узнал, что у красивых (рыжих, длинноногих, способных раскраснеться от физических упражнений) женщин подруг не бывает.
Прыжки через веревку казались со стороны совсем легким делом. Как-то мы с двумя наиболее близкими друзьями, позавидовав девчонкам, сами достали подходящий кусок толстой веревки на соседней стройке и попытались в укромном месте за домами попрыгать – так же быстро и высоко. Однако из-за отсутствия навыков во время прыжков быстро сбились с такта, запутались в веревке и, плюясь и ругаясь от бессилия, бросили это дело. Хорошо, что никто не видел нашего позора – над нами долго бы смеялась потом вся дворовая ребятня, как тогда говорили, вспоминали
