руке. Наверное, этой картинной позе я и завидовал. А может, просто завидовал тому, что к Сашке льнули девчонки. Он в такой позе казался представителем творческой профессии – музыкантом. Точно уже не помню.
В это время я начал писать. Сначала дневник, потом стихи, наконец маленькие рассказики. Выходило очень неплохо. За школьные сочинения я получал обычно пятерку по содержанию и тройку за грамматику. Эта наука мне давалась плохо. Еще в это время я начал сочинять тексты для песен, музыку к которым писал мой школьный друг Олег Вовк. Вот он действительно хорошо играл на гитаре и прекрасно пел. Ему я не завидовал ни в отношении игры на гитаре, ни в отношении девчонок. Ведь друзьям завидовать нельзя.
Детские проказы
Питер Брейгель-старший. «Игры детей». Фрагмент
В целом я был послушным ребенком, но от некоторых проказ удержаться не мог. Например, весной мы с дворовыми мальчишками спускались на небольших льдинах по Западной Двине от нашего военного городка до самого Понтонного моста, что стоял напротив Дворца пионеров. Дальше плыть мешали понтоны моста.
Плавали мы под парусом, который сооружали из наших курток и плащей, натянутых на две рейки, утащенных со стройки. Управлялось импровизированное ледовое судно также строительной доской, на манер индейской пироги. Обычно в районе Центрального базара нас на льдине замечала милиция и пыталась поймать. Но катеров у советской милиции не было, а по суше догнать льдину, стремительно скользящую под парусом по отливающей свинцом двинской воде, было сложно. Во всяком случае ребята из нашего двора милиционерам в руки ни разу не попались.
Еще мы делали самопалы из толстых медных трубок, прикрученных проволокой к ложу, старательно выструганному перочинным ножиком из деревяшки. Иногда самопалы были двуствольные. Самопалы со ствола засыпались порохом, заряжались пулями – стальными шариками от подшипников, и забивались войлочными пыжами. «Огненный припас» собирали в ближайшем лесу – там после войны оставалось много патронов и даже снарядов. К надпилу в трубке-стволе привязывались изолентой головки спичек, и этот запал чиркали спичечным же коробком. Вылетающий из самопала стальной шарик мог пролететь метров 25 и запросто пробить деревянную дверь сарая, сколоченную из доски дюймовки. Любой мальчишка в военном городке мог соорудить такое грозное оружие в один прием. Совсем как Сергей Бодров-младший в фильме «Брат-2», и для этого вовсе не надо было служить в десантниках. Правда, такого рода стрельба была делом достаточно опасным.
Однажды при стрельбе из самопала по мишени, изображающей короля пиратов Генри Моргана, у меня разорвало ствол и его осколком сильно поранило руку. Родителям об этом случае я, конечно, не рассказал, а перебинтовал рану как смог и тайно смазывал ее йодом целую неделю. Рана благополучно зажила, но у меня до сих пор на правой руке остался большой рваный шрам. С тех пор я боевые стрельбы прекратил,
