измене.
Рука Сарнияра, сжимавшая тростниковое стило, дрогнула, посадив уродливую чернильную кляксу на бумагу.
– Вы осудили его на смертную казнь? – растерянно спросил он.
– Не только я, но также и преданные мне визири, разделившие со мной позорную ссылку. Я надеюсь, ты не обещал ему помилования?
– Нет, но ждал, что вы ограничите его наказание тюремным заточением. Вспомните о том, что он сохранил вам жизнь, а меня даже не изгонял из страны. Я рос вдали от двора, но всё равно считался его наследником.
– Опомнись, мой мальчик, что ты говоришь! – в гневе воскликнул Аль-Шукрейн. – Умоляю тебя, не порти впечатления от нашей встречи.
– Дядя Муса изменник, но он нам родня. Пророк, чьё вероучение мы приняли, запрещал своим ансарам (прим. автора: последователи пророка Магомета) братоубийство.
– За кого ты просишь, Сарнияр Измаил? – не на шутку рассердился государь. – За презренного вора, укравшего у твоего отца могущество и власть? Кто поручится, что он не сделает этого снова, что стены тюрьмы остановят его? Пока в этом исчадье ада тлеет жизнь, я буду сидеть на троне, как на бочке с порохом. Лишь казнь угомонит этого бунтаря, в противном случае покой нам будет только сниться.
Сарнияр молчал, склонив голову над бумагами, лежавшими у него на коленях. Чуть погодя, когда гнев его немного остыл, царь осведомился:
– Ты желаешь узнать содержание других документов?
– Нет, – ответил Сарнияр, с отвращением глядя на них.
Он не стал разбирать толстую пачку и расписывался, отворачивая уголки бумаг, на которых ставил свою подпись.
* * *
Уже сгущались сумерки, когда Сарнияр вышел из дворца и направился к соборной мечети.
В просторном помещении храма, освещённом слабо тлеющими факелами, не было ни души. Неслышно было и заунывного пения муэдзина, созывающего население Алькадира на вечернюю молитву.
Сарнияр удивился этим двум обстоятельствам, так как впервые за много лет явился поклониться Аллаху, не опоздав ни на минуту. Но, желая уединения после нелёгкого разговора с отцом, он был только рад отсутствию компаньонов. Он медленно прошёлся по пустынному залу, выбирая место для совершения намаза. В эту минуту дверца одной из комнат клира приоткрылась, впустив в зал седобородого муфтия.
– Салам алейкум, ваше высочество! – приветливо поздоровался он. – Рад снова принимать вас в своём святилище. Вы собрались творить молитвы здесь, в общем зале? Позабыли о молельне, пристроенной к храму для высочайших персон?
– Я не забыл, что мы здесь на особом положении, великий шейх. Но сейчас мне хотелось бы побыть одному.
– Вы будете там один, ваше высочество. Никто из ваших близких не явился на вечернюю молитву. Вероятно, они устали в дороге и решили совершить намаз дома.
– Это хорошо, потому что сейчас мне не хочется пересекаться с ними.
– Как
