что немногим лучше, окончательно подорвёт её здоровье. Ты же знаешь, как она слаба и немощна, а царевич силён и ненасытен. Во дворце много болтают про их несовместимость. Только княжна не желает мириться со своим безнадёжным положением. Она так любит своего мужа, что готова сократить себе жизнь, лишь бы оказаться в его объятиях.
– Ну и ну! – присвистнула Ферида. – Кто бы мог подумать, что в этом хилом теле заключён такой сильный дух!
– Наша госпожа отчаянно смелая, – согласилась с ней Гюльфем, – но долг её близких уберечь её от непоправимого шага. Вот мы с Хаджи-хакимом и решили нейтрализовать воспламеняющее средство, заменив его безобидным отваром. Ты понимаешь, к чему я веду, Ферида?
Рыжеволосая рабыня презрительно поджала пухлые губки.
– Уж не дура! Только и госпожа, как видно, не лишена прозорливости. Я уверена, что она распознала твои хитрости, потому и отстранила тебя от этого задания. Если я присоединюсь к твоим интригам, она и меня лишит своего доверия.
– Неужели для тебя это важнее жизни и здоровья госпожи?
– Ну, если она сама о себе не думает, то мне и подавно всё равно! Пусть хоть шею себе свернёт, стараясь запрыгнуть в постель муженька. Только сдаётся мне, что все её потуги напрасны. Его высочество не животное, чтобы бросаться на кости, даже под воздействием любовного снадобья. Разве во дворце не найдётся более аппетитного лакомства? Вот я, например, могла бы полнее утолить его любовный голод. Неужели ты считаешь меня полной дурой, согласной прохлопать свой шанс, когда он сам плывёт ко мне в руки?
– Негодяйка! – произнесла Гюльфем, сжимая кулаки.
– А ты лицемерка! – невозмутимо отпарировала Ферида. – Теперь я поняла, почему тебя так долго не было вчера и третьего дня. Ты приняла на себя раздутый госпожой огонь, упивалась украденной у неё любовью сахиба и при этом наверняка ещё утешала себя, будто спасаешь ей жизнь. А теперь, когда настал мой черёд попытать своё счастье, ты выдумала эту ложь про замену отвара, чтобы не делиться им со мной.
– Это не ложь! – воскликнула Гюльфем. – Спроси у Хаджи-хакима, он подтвердит мою правоту.
– По-твоему, мне больше нечем заняться? – смешливо спросила Ферида.
Ослеплённая гневом, Гюльфем сунула ей под нос записку.
– Вот доказательство того, что я не лгу. Здесь написано: «Хаким, ваше зелье никуда не годится, сварите мне другое по рецепту моего учителя».
Ферида выхватила у неё из рук записку.
– Что это? Рецепт отворотного зелья! О, Аллах! Ты ещё хуже, чем я о тебе думала. Значит, ты готова лишить сахиба мужской силы, лишь бы не уступать его мне?
Гюльфем, решившаяся на этот шаг в приступе безумной ревности и уже сожалевшая о нём, вцепилась в рыжие волосы товарки. Ферида завизжала от боли, как кошка, которой прищемили хвост. Услыхав шаги за дверью, Гюльфем спешно отпустила её и со смирением сложила ладони у груди.
– На коленях молю тебя, Ферида, отдай мне записку!
– Не вижу, чтобы на коленях, – с издёвкой хмыкнула Ферида.
Гюльфем, готовая
