чем ты докажешь мне свою любовь? – спросил Сарнияр.
– Чем хотите, – пролепетала Гюльфем.
– Ты знаешь, чего я хочу от тебя. Ты готова пойти на это, Гюль?
Она судорожно сглотнула, пытаясь вытолкнуть застрявший в горле ком. Если перед ней встал подобный выбор, раздумывать тут не о чем. Лучше потерять невинность, чем быть уличённой в закулисных интригах. В конце концов, она всего лишь рабыня, и подчиняться его желаниям – её удел.
– Готова, – ответила девушка, не успев даже осмыслить, на что обрекает себя, как будто он силой вырвал у неё эти слова и она сказала их, сама того не желая. Но на душе у неё сразу стало легче, и она повторила со всей твёрдостью, на какую была способна. – Я готова доказать вам мою любовь сей же час, сию же минуту.
Сарнияр быстро перевёл дух, но всё же ему не верилось, что она так легко уступила ему, притом, что он совсем не давил на неё.
– И ты отдаёшься мне по собственной воле, без всякого принуждения?
– У меня нет своей воли. Вы – мой повелитель, отныне и навеки.
Полностью удовлетворённый, Сарнияр поднял девушку на руки и отнёс в спальню. Сначала он снял с себя всё до нитки, затем начал раздевать Гюльфем.
Глаза её округлились как у совы, когда она увидела его огромное копьё с вздувшимися венами и подрагивающим кончиком, торчавшее из густых чёрных зарослей между ног. Его обрезанная головка по цвету напоминала варёную свеклу. Гюльфем стало так страшно, как никогда ещё в жизни. Но отступать было уже поздно.
– Почему ты смотришь на него так, как будто видишь впервые? – усмехнулся Сарнияр, перехватив её испуганный взгляд. – Я не забыл, как ты разглядывала его в покоях княжны, примчавшись на мой зов.
– Да, – созналась Гюльфем, – но тогда он не напугал меня своими размерами, потому что мне не грозило испробовать их на себе.
Сарнияр рассмеялся и сжал её в объятиях.
– Ты девственна? – мягко спросил он.
Она кивнула в ответ. Её щёки зарделись от смущения.
– Я буду осторожен, – пообещал он, погружая лицо в ложбинку между высокими и упругими холмиками её груди. – У меня уже есть такой опыт с моей женой.
Он осыпал нежнейшими поцелуями каждый дюйм соблазнительных полушарий. Гюльфем почувствовала приятное томление внизу живота и невольно включилась в его любовную игру. Её руки стыдливо легли на широкие плечи юноши, привлекая его к себе, а губы потянулись к его губам, безмолвно моля о поцелуе. Он охотно откликнулся на её кроткий призыв, захватив её в плен своих губ и объятий, увлекая за собой в мир чувственных наслаждений, где ей предстояло стать его послушной ученицей.
Страсть его оказалась неутолимой, как будто он черпал её из бездонного колодца. Желая доставить своей любимой удовольствие, он не забывал её ласкать и совсем не проявлял приписываемой ему жестокости. Но она ещё не имела любовного опыта и быстро утомилась. Его ненасытность пугала её; ей казалось неестественным, что он, отдаваясь своей
