не ответил сразу, потому что отказывать демону побоялся, а видений или снов в этом ключе у меня не случалось. Конструктор верно понял мое молчание и безрадостно протянул:
– Жаль. Ведь грядущая война, вся эта война – это война за душу моей Иннар.
– Почему она так важна?
– Дело не в ней, а в незыблемых законах механики мира, что она сосредотачивает вокруг себя. Ювелир не может от нее отступиться, я – не могу ее отпустить, Кода предает ради нее мир, а Всадник Хаоса создает Лабиринт. Для нее. Дело не только в Иннар, в моей любимой, моей гениальной Иннар, а в том, на что мы все готовы ради нее. Вот суть. И Ювелир, и даже Часовщик во всем этом… только ожившие правила игры, и ими играют.
– Кто играет?.. – тихо спросил я.
– Вы. Ты и Тайла, и все в этом мире. Вы строите всё так, как хотите… Ваш род пошел от Часовщика в тот день, когда разразилась, продлилась двадцать минут и кончилась самая первая Война Теней. С того момента, как появились на свет первые из вас, вы… делаете этот мир таким, каким он вам нужен. И я вам подчиняюсь.
– Мастер? – спросил я его тихим шепотом, и он отозвался:
– А?
– А у двух демонов всегда рождаются механоиды?
– Да, конечно.
– А у демона и механоида?
– Механоиды. Демон не может родиться, его может только создать Сотворитель.
– Мастер, – выдохнул я посвободнее, раз уж у нас заладился диалог. – А я умру?
– А ты сам как думаешь?
– Вы сейчас меня убьете, чтобы спасти Ювелира? – высказал я догадку, похолодев.
– Он ранен и слаб. Ему нечего здесь делать, Пушистик, – ответил мне бесхитростно господин Конструктор, – даже если бы я мог бы его вернуть, то… как я позабочусь о нем? Если Храм пал и Машинам не включиться, то, наверное, ему лучше там, в паутине железных дорог, так что… Часовщик действительно принял лучшее решение для его блага. Нет… мы с тобой будем искать Всадника Хаоса, и, принеся в жертву черного кота, его не вызовешь.
– Так он же в Храме, – облегченно выдохнул я. – Зачем нам его искать?
– Может, в Храме, – отозвался Конструктор. – А может – нет.
– А может быть, да. Как вы планируете его убить?
Конструктор рассмеялся:
– Зачем мне его убивать, он же мой брат. Я приведу к нему Зиму, и пусть она, посмотрев на него, проснется к сознанию. За это он благословит Машины Творения на борьбу с Хаосом. Хотя бы еще один единственный раз. И мы продлим жизнь мира еще немного.
– Зачем бы ему благословлять Машины? – резонно заметил я.
– Из дальновидности. Чтобы Зима видела начало интеграции мира и Лабиринта. В таком случае, даже если эта интеграция пройдет неудачно, то у Всадника появится еще один шанс. Мир войдет в невиданный ранее цикл. А иначе нынешняя попытка, потребовавшая на себя три войны, станет единственным
