но мы уже потеряли слишком много времени, и отдаться бездумной страсти не вышло.
Словом, мы просто выпили по случаю нашего чудесного спасения чай. Ну, не чай (заварки здесь, конечно, не нашлось) – кипяток. Тайла добыла нам по кружке, мы поболтали об общих знакомых, сиречь о Лири, «демоне», и, как ни странно, кошке Шестерёнке.
После Тайла сказала, что займется внутренними системами Синего. Я решил, что она хочет просто побыть одна и, вызнав, где здесь источник горячей воды, за неимением лучших развлечений пошел к титану. Наполняя еще не остывшую кружку, я заметил, что нахожусь напротив просторного купе проводника, где как раз сидит мастер Конструктор и безуспешно пытается открыть какой-то портсигар. Встретившись со мной глазами, демон позвал:
– Эй, Пушистик, тащись сюда. «Белую пену» хочешь?
Он сидел у окна. Я пригляделся к тому, что он теребил, и распознал в этом несессер, какие носят при себе механоиды, нуждающиеся в постоянном приеме лекарств. Там, очевидно, содержалась пара доз очень дорого наркотика «белая пена», дающего отличные ощущения и никаких последствий. Говорят, что к нему даже не привыкаешь, но, водились бы у меня такие деньги, я бы не слез. Стоит ли вам говорить, дорогие читатели, что я тут же наполнил вторую кружку, чтобы не идти с пустыми руками, и направился к демону?
В купе находилось укрытое с головой простыней тело Часовщика. Это сразу же сбило с меня предвкушение. Насторожившись, я крепче сжал кружки в руках, чтобы не обвариться, если поезд вздумает качнуться сильнее. Чашки я хотел поставить на столик, но там лежали какие-то бумаги, и я не захотел испортить их случайно. Не зная, что сделать, я сел.
Признаюсь здесь, раз раньше не вышло, – я никогда не любил находиться в одном помещении с покойниками. Оно, с одной стороны, конечно, понятно – кто же может это любить? Но с другого угла зрения, я все-таки учился на сотрудника Центра, а ведь именно мы в основном провожаем усопших в Лабиринт. В моем классе двое или трое ребят сознательно выбрали это направление, поскольку считали, что именно здесь они смогут максимально и ежедневно проявлять себя. Как-то уменьшать чужую боль, помогать литься слезам, драть за все втридорога… как-то так… но я от этой части нашей работы всегда отлынивал.
Тем не менее среди тех навыков, что я, сам того не желая, приобрел, значилось умение тихо сидеть перед гробом. И вот тут оно само собой вспомнилось мне.
Мастер Конструктор забрал у меня из рук кипяток и пихнул несессер, алчно велев открыть. Я не смог. Небольшая, богато украшенная коробочка никак не желала разжать миниатюрный замок. Казалось, что сделать это очень несложно, но правильного усилия я применить так и не сумел, как ни пробовал.
– И ты тоже нервничаешь, – сочувственно протянул Конструктор, не скрывая разочарования, – везде тревоги. Проклятый Ювелир. Как же я его ненавижу, один Отец знает. Я, – вскинулся демон, отдав знак указания на тело Часовщика, – я показывал его Зиме, она ничего не вспомнила.
