не нужных моральных законов. Отныне был один закон, равный для людей и машин, – полезность.
Так в несколько месяцев война завершила работу целого века. До этого времени еще очень многим казалось, что в жизни каждый может найти важнейшую цель, либо ту, которая увеличит счастье, либо ту, которая возвышенна; вероятно, это были пережитки средневековья; они расслабляли волю и тормозили ход цивилизации.
Теперь с войной стало очевидно, что человечество – лишь муравьиная куча. В ней все равноценны. Нет ни добра, ни зла, и нет даже счастья для того, кто понял тяжкий и унылый закон жизни – построение вечного кладбища.
Это было время, когда человеческое счастье законом и принуждением было отведено в разряд понятий, не имеющих никакого смысла и значения, когда цивилизация стала служить не добру и счастью, а злу и истреблению, когда наука делала изумительные открытия, равные чудесам, когда становилось ясным – сколько злой воли в чистом человеческом разуме, освобожденном от моральных стеснений.
Механическая цивилизация торжествовала, – война была завершением ее века.
Во всем мире теперь был один закон – полезность, и одно чувство – ненависть».
19
И попросту именно подобным образом оно уж само собою нынче и повелось…
Ну а началось все это именно с тех под самый корень подчас же вырванных из общего потока жизни несметных благ великого и светлого добра.
И то, кстати, исключительно ведь жизненно важное, чего и вправду вовсе-то нисколько и недоставало всем этим искренне восторженным устремлениям, так это разве что той более чем обычной житейской практики…
Для правильной примерки светлых книжных истин ко всем реалиям века надобно было обладать вполне ведь праведно ясным и практическим умом.
А иначе все те исключительно наилучшие благие намерения будут еще совершенно вот до чего только неизбежно лютыми прохиндеями на самую скорую руку всевластно вскоре превращены в некое орудие воинствующе слепого гуманизма.
Ну а этот плуг для сеяния грядущей общемировой справедливости был уж без всякого промедления призван попросту так разом стереть с лица земли весь прах минувших дней – дней темных суеверий и средневековых рыцарских воззрений…
Ну а те, кто всесильно управляет всем этим миром, довольно-таки быстро осознали все прибыли от подобного рода утопически бесславных мировоззрений.
А кроме того, им действительно еще надо было разбить вдребезги все то, что так или иначе осталось от того стародавнего галантного прошлого.
Нынче в моде стали имперские интриги, грязные помои, отъявленный обман, посулы и все прочие прелести весьма вот степенной нынешней цивилизованности.
Ну а будущее тех держав, что придерживались старомодных принципов, предсказать было весьма уж и вправду довольно-таки весьма затруднительно.
Одно было ясно: им было вовсе
