что действительно хорошие друзья не забываются?
Так или иначе, Сирша МакКоннор сильно повлияла на моё детство и, пожалуй, через него на всю последующую жизнь. А именно: она придала этим беззаботным временам тот самый острый колорит, своего рода привкус, которого хочешь добиться, когда, например, сыплешь в кофе корицу. Моя подруга тоже, почти что наравне с семьёй, была одной из тех, кто сделал непомерно много для моего становления. И, пожалуй, в немалой мере от неё я некогда приняла тот венец, что называют Счастьем.
Глава 4.
Самая сложная, пожалуй, дилемма детства – это вопрос «Кого ты больше любишь: маму или папу?»
Иногда, конечно, так получается, что дети дают определённый ответ. И я даже встречала подобных людей в жизни, однако эти персоны не вызывали у меня ни капли животной зависти. Напротив, такое тянущее и чисто человеческое сожаление. Ведь я, как никак, придерживаюсь мнения, что стать личностью (именно личностью в её общественном понимании) ребёнок может только имея базу с двух сторон. Причём, равноценную. То есть одно не должно перевешивать другое. А если маленький человечек уже в свои неполные шесть лет может смело заявить, что папу он, например, любит больше, чем маму, или наоборот, то о какой вообще равносильности может тут идти речь?
Я, как и большинство представителей расы человеческой, выросла в такой семье, что вопрос «Кого ты больше любишь?» оборачивался для меня лишь лавиной непонятков. Я и до сих пор не могу чётко решить, кто в большей мере повлиял на меня, моё воспитание и всё такое, всё прилежащее. Мама, папа… Зачем вообще выносить окончательный вердикт? В конечном итоге, что от этого поменяется? Разве что я опять навру сама себе, ведь чёткого ответа не существует.
Так или иначе, мне предельно ясно запомнился один случай. Летняя ночь, одна из тех, когда ты не можешь заснуть, потому что нежные Зефиры лобзают твои пятки, так неловко высвободившиеся из плена одеяла, а из приоткрытого окошка до ушей доносится шёпот ветвей старого дуба и ноздри щекочет такой сладкий, поистине июньский запах. Вообще, как мне кажется, июнь можно охарактеризовать именно медово-травяным ароматом с небольшой примесью дымка и свежего грозового озона. Вечером, когда, бывало, сидишь на террасе и то ли разговариваешь с кем, то ли просто строгаешь наконечник копья для завтрашней игры в охотников – тогда запах июня становился наиболее ощутим. Он охватывал тебя всего и завлекал в свои тёплые, прогретые долгожданным солнцем объятия. Над дорогами, автомобильными и пешеходными, ещё не начинала скапливаться летняя жёлтая пыль, дышать было легко, а о жаре не заходило и речи. И эта граница между весной и летом была, наверное, моим любимым временем в году. Ведь фактически ещё стоит май, и ещё совсем свежо, и льют порой проливные дождики, но в то же время ты совершенно свободен. Ни школы, ни обязанностей, какое там. А поля совсем скоро покроются гудящим океаном вереска с хрупкими и гибкими розовыми, лиловыми, фиолетовыми стебельками и россыпями сотен тысяч крохотных, беззащитных цветов.
