удивилась я. – А разве то, что вы постоянно называете мальчишку девушкой, не оскорбление?
В глазах молодого человека загорелось восхищение.
– Вы великолепно держитесь, – заявил он, – но я вижу то, что есть на самом деле. Не знаю, почему этого не замечают остальные, но…. Сеньорита, клянусь честью, если вы подтвердите мою догадку, я больше не доставлю вам беспокойства.
Смотав канат и оттащив его на место, я повернулась к испанцу.
– Дон Альваро….
Голос мой звучал бесстрастно.
– Допустим, только допустим, что вы правы, и я, действительно, женщина, в силу обстоятельств попавшая на корсарское судно. Неужели вы думаете, что я признаюсь в этом первому встречному и подвергну свою жизнь и честь опасности? Ведь проведай команда, кто их юнга на самом деле, я стану игрушкой этих авантюристов и, возможно, не доживу до Тортуги.
Юноша побелел, на глаза его навернулись слёзы. Помолчав с минуту, он ответил:
– Вы правы, это ужасно! Простите меня, по недомыслию я чуть не выдал вас. Вы прекрасны, умны и достойны самого лучшего, что может дать жизнь. Я никому не раскрою вашу тайну и не потревожу вас, пока вы не решитесь мне довериться. Моя шпага всегда к вашим услугам.
Развернувшись, он мгновенно исчез, а я, сев на бухту каната, задумалась. Похоже, мне посчастливилось найти верного союзника, и, судя по восторженному взгляду, каким новый друг смотрел на меня, он был влюблён. Романтик! Дон Альваро не знал, что я не могу ответить ему взаимностью.
Размышления мои прервал Джон. Ругаясь, впрочем, совершенно беззлобно, на бездельника-юнгу, он заставил меня заняться делом. Через час мы поднимали якоря.
«Амелия» и «Виктория» приблизились к западной оконечности острова Лас-Паломас на глазах ошеломлённого этим манёвром дона Антонио де Арагона, который, заметив вдали паруса корсарских кораблей, ещё полчаса назад потирал руки в предвкушении мести. Теперь же он недоумевающе переглядывался со своими офицерами, тоже изумлёнными происходящим.
А увидели они, что шедшие ранее на буксире пироги,24 наполненные вооружёнными людьми и пушками, огибая суда, движутся к заросшему кустарником берегу, возвращаясь обратно пустыми. После двух таких ходок адмирал, улыбнувшись, заметил:
– Кажется, они собираются атаковать нас с берега. Безумцы! Можно считать, что Мак-Гилл уже в наших руках.
Но через час улыбка де Лерма увяла. По его сведениям после предательства Готье под командованием Мак-Гилла осталось не более трёхсот человек, а лодки перевезли уже, как минимум, пятьсот пиратов.
Один из офицеров предложил сделать вылазку, но адмирал воспротивился, и напрасно. Если бы он заглянул за густую завесу зелени, то не увидел бы ни одного корсара, ни единой пушки. Как и в книге, которую я знала почти наизусть, к берегу пироги доставляли сидящих и стоящих людей, а увозили лежащих на их дне, что со стороны выглядело так, словно лодки были пусты.
К вечеру, когда, по подсчётам
