лет в пять.
Отец со стуком опустил рюмку на стол и обратился к другу:
– Ты, Володька, меня жизни не учи. Не надо. Я в этой жизни дерьма хлебнул столько – не выблевать. Во! По глотку! Детдом, интернат, с восемнадцати лет по горячим точкам, чего только не видел. Пока служил, жена, бл*дь, кувыркалась с кобелями, думала, живым не выберусь. Все, паскуда, красивой жизни, хотела, не интернатской. Получила! Как подобрал у дороги с голой жопой, так и выбросил. Саньку свою у чужих людей забрал, а Наташке сказал, если не отдаст – порешу! Отдала бл*дь, еще и просила не бить сильно. Документ об отказе подписала. Теперь у меня с бабами разговор короткий – не нравится, на хер! А для Сашки своей я один царь и Бог. Вот она у меня где, в кулаке вся! Говоришь, еще немного и будет нужен пацан-защитник?.. Не нужен. Я из нее вот этими руками человека вылеплю. Ни одна сволочь не обидит. Санька! Твою мать! Ты где?
Сашка вошла в кухню и остановилась. Взглянула на мужчин настороженно.
– Вован, ты видел фильм «Слепая ярость»?
– Кто ж его не видел? Конечно.
– Во-от! – Дмитрий Шевцов вздернул палец вверх, осоловело моргнув. – Это вещь! Сейчас и мы с тобой кино смотреть будем. Доча, иди сюда и полотенце неси, – пьяно прорычал. – С-сашка! – крепкий кулак грубо обрушился на стол, но девочка не вздрогнула. – Живо!
Пришлось принести. И отступить к двери, подобравшись.
Отец грузно поднялся и, шатаясь, встал горой у стены.
– Смотри, Вован, – дернул Сашку за плечо к себе, не замечая ее сопротивления. – Сейчас моя дочь тебе покажет, какой тренер у нее папка и как нужно отвечать обидчикам.
– Пап, я не хочу, – девочка попробовала возразить. – Мне нужно комнату убрать перед школой.
– А тебя никто не спрашивал. Рот закрой и полотенце давай!
Отдала. Отец набросил его на глаза, повязал вокруг головы дочери, туго стянув на затылке узлом вместе с длинными прядями волос. Раскрутил за плечи. Гаркнул где-то над головой Сашки, пока она пыталась поймать равновесие, вскинув руки и цепко вжимая в пол пальцы босых ног:
– Бей!
– Я не могу…
– Громче!
– Я не хочу!
– Слушай, Дим, – с тревогой и растерянностью в голосе отозвался со своего места гость, даже рюмку отставил. – Перестань. Хорош травить девчонку. Ну, выпили, ну, брякнул лишнего. Она-то тут причем? Зачем ей твое дерьмо? Соплюха ведь совсем.
– Мое дело! – Шевцов холодно остановил друга рыком. – Здесь решаю я! Ты, Вован, из интерната не сбегал и не знаешь, что такое улица. Она таких соплюх любит. Сегодня папка есть, а завтра нет. Хочу знать, что ее никто не обидит. Ну, бей, Санька, кому сказал! Думаешь, если рылом вышла, так тебе в этой жизни бояться некого?
– Пап, я…
Злая пятерня обхватила скулы, оборвав девочку на полуслове, и отшвырнула назад. Ладонь опустилась на лицо пощечиной, – ударив еще не больно, но при чужаке наказание ослепило.
