хвосте принесла. Видавшая виды сорока – вроде меня. Так что я знаю не меньше вашего. Теперь ясно?
– Допустим. И что дальше?
– Вас наняли найти мою жену, верно?
Я фыркнул и усмехнулся.
– Марлоу, – сказал он еще серьезнее, – мне очень жаль, но, боюсь, мы не поладим.
– Я этого не перенесу.
– Простите, но вы ведете себя как последний хам.
– А вы как первый.
Он опять откинулся назад, не спуская с меня бесцветных глаз. Поерзал, пытаясь сесть поудобнее. Сколько народу безуспешно пыталось устроиться на этом стуле. Надо будет как-нибудь самому попробовать. Может быть, я теряю из-за него клиентов.
– Не понимаю, зачем матери искать Линду? – медленно спросил он. – Она ее на дух не переносит. Мать – Линду, я имею в виду. Как раз Линда к матери относилась нормально. Что вы о ней скажете?
– О вашей матери?
– О ком же еще? Ведь с Линдой вы незнакомы, не так ли?
– Секретарша вашей матери сильно рискует потерять работу. Болтает лишнее.
– Мать ничего не узнает, – возразил он, покачав головой. – Ей все равно без Мерл не обойтись. Надо же на ком-то отводить душу. Она может накричать на нее, даже дать ей пощечину, но обойтись без нее не в состоянии. Что вы о ней думаете?
– На любителя.
Он нахмурился:
– Я про мать спрашиваю. При чем тут Мерл – девушка как девушка, довольно недалекая.
– Вы на редкость наблюдательны.
Он так удивился, что чуть не забыл стряхнуть ногтем пепел. Но не настолько, чтобы попасть в пепельницу.
– Так что мать? – терпеливо спросил он.
– Отличная старая полковая лошадь. Сердце из чистого золота, вот только до него не докопаться.
– Но зачем ей искать Линду? Не могу понять. Да еще нанимать детектива. Мать ненавидит тратить деньги. Это у нее в крови. Зачем ей понадобилась Линда?
– Понятия не имею. А с чего вы взяли?
– Я вас так понял. И Мерл…
– Мерл – фантазерка. Это ей померещилось. Черт побери, она сморкается в мужской носовой платок. Уж не в ваш ли?
Он покраснел:
– Глупости. Послушайте, Марлоу, пожалуйста, не упрямьтесь, расскажите, как обстоит дело. Много я вам дать, к сожалению, не могу, но пару сотен…
– Не злите меня. И вообще, я не имею права говорить с вами. Приказ.
– Но почему же?
– Не задавайте вопросов, на которые у меня нет ответов. И не задавайте вопросов, на которые у меня есть ответы. Я все равно ничего не скажу. Вы что, с луны свалились? Неужели вы думаете, что человек моей профессии станет говорить о своей работе с первым встречным?
– Если человек вашей профессии, – злобно сказал он, – отказывается от двухсот долларов, значит творится что-то неладное.
Я и это пропустил мимо ушей. Взял из пепельницы толстую красную спичку и подвес к глазам. Тонкие желтые грани,
