о твоем отце. У нас были общие увлечения. Я привез ему из-за границы кое-что из того, о чем он просил, – мужчина приподнял чемодан, – но это уже не важно.
Его слова поставили меня в затруднительное положение. Я одновременно знал и не знал, что в чемодане. Я умирал от любопытства, желая знать, что принес незнакомец, чьего имени я, по своей глупости, так и не спросил. Неужели отцовские книги настолько завладели мной, как и им? Еще никогда я не чувствовал себя таким беспомощным. Будь у меня хотя бы жиденькие усики, не говоря уже о шикарных усищах моего собеседника, я мог бы поговорить с ним на равных и сказать: «Эй, я разбираюсь в книгах. Что там у вас? Древний пергамент? Книга в двенадцатую долю или ин-кварто? Боэций или Лукреций?» Но я прекрасно понимал, что разговора на равных не выйдет, поэтому ответил иначе:
– Если это подарок, я бы мог передать его маме от вашего имени.
Я надеялся вытянуть из незнакомца хоть какую-нибудь информацию. Он явно задумался. Будь он героем мультфильма или комикса, художники наверняка бы изобразили то, что творится в его голове, – шестеренки, поршни, клубы дыма, похожие на цветную капусту. Клянусь всеми ангелами, что порхают вокруг на легких крылышках, и всеми чертями, что когда-либо тыкали вилами в зад грешника, он размышлял целую минуту. Его ответ меня обезоружил:
– Это не подарок. Твой отец хотел продать эту вещь одному своему… другу.
Заминка перед словом «друг» означала, что это никакой не друг. Я был юн, но не вчера родился. Простое любопытство сменилось твердым желанием узнать правду.
Мужчина продолжил, раздумывая на ходу:
– Я бы отдал эту вещь тебе, но ты можешь не знать, что нужно с ней делать.
– А что там сложного? – При всей моей любви к отцу я полагал, что разберусь в его схемах.
– Тебя ведь зовут Лиам, так?
– Верно.
– А я – Джон Харрисон. Можно снять пальто?
– Конечно, – ответил я, чувствуя, что разгадка близка.
Словно по команде невидимого режиссера, мы сели ровно на те же места, где до этого я сидел с Рейнолдсом. Харрисон поставил чемодан между своими начищенными до блеска черными туфлями.
– Ты знал об отцовской страсти к книгам?
Невероятно! Неужели он прямо сейчас все мне выложит?
– К Святому Писанию? Еще как! Кроме этого – не особенно.
– Ему нравились и другие книги. Лиам, ты любишь читать?
– За последнее время во мне проснулся интерес к чтению, – коряво ответил я, желая изречь умную фразу.
– Уверен, твой отец оценил бы это.
– Мистер Харрисон, чем вы занимаетесь? – спросил я, желая сменить тему разговора.
Я постарался, чтобы вопрос прозвучал непринужденно, но еще до ответа придумал целую кучу новых. Как он познакомился с отцом? К чему такая секретность? Кто тот другой мужчина в белом «порше»? Если отца столкнули с лестницы, то зачем? Что вообще происходит?
– Можешь звать меня Джон. Я библиотекарь, – ответил мужчина. – Как и ты,
