противоборство двух программ происходит в самой глубине души и вроде бы ничем себя явно не обнаруживает. Однако и в этом случае неизбежны негативные последствия: состояние подавленности, психические расстройства и различные соматические заболевания.
Осознав бесперспективность и пагубность подобного издерганного двойственного существования, мы в какой-то момент должны одновременно отказаться и от Высшей, и от низшей программы и перейти в адиафорное состояние, позволяющее снять эмоциональное и ментальное напряжение и утихомирить терзающие нас двойственные чувства, мысли, желания и устремления.
Это состояние можно представить себе, сравнив его с мертвым штилем на море: ни единого звука, ни малейшего дуновения ветерка, водная гладь подобна стеклу, и только в безоблачном голубом небе ласково сияет солнце.
Ровная, спокойная релаксация души позволяет нам ощутить в себе, в своем сознании присутствие определенного центра, некой точки опоры, примиряющей две враждующие стороны.
«Я есть я, и только я, – сообщает нам это наше новое состояние, – а если это так, то я ничего не должен ни миру, ни Богу».
Именно в этом состоянии становится вполне очевидным, что наш ум добровольно связал и обременил себя мелочными радостями и неприятностями жизни, которые в действительности не могут и не должны иметь никакой власти над нами. Мы начинаем осознавать, что наша душа-сознание вполне способна отбросить свою привычку беспомощно подчиняться внешним явлениям и может успешно противостоять им, всегда пребывая в ровном, непоколебимом спокойствии.
Обнаруживается и другое: все, что казалось прежде непереносимым, можно с легкостью вынести, не поддаваясь страху, отчаянию, гневу, возмущению, отвращению и другим негативным переживаниям. Это невозмутимое спокойствие распространяется не только на область неприятных, но также и прежде приятных реакций: душа отказывается полностью отдаваться им и увлекаться ими, она спокойно воспринимает внешние импульсы, связанные с успехами и удовольствиями, владеет ими, но не подчиняется им и не впадает в эйфорическое возбуждение, всегда завершающееся разочарованием и огорчением.
Постепенно формируемый благодаря адиафорному состоянию центр «Я», где происходят встреча и примирение двух программ, вполне можно сравнить с песчинкой, попавшей в створки моллюска: вначале она неуловимо мала, но со временем превращается в прекрасную жемчужину.
Однако как бы нас ни удовлетворяло и ни привязывало к себе это новое умиротворенное состояние полной отрешенности и от мира, и от Бога, мы не должны довольствоваться им и считать его конечной целью начатого нами преодоления собственной двойственности.
Адиафорное состояние не может быть чем-то большим, нежели временной, вынужденно занятой нами позицией. Это пассивная, отрешенная уравновешенность души предполагает если не полную бездеятельность во внешнем мире, то, по крайней
