струпья на лице, вызывая у большей части населения, приступ сочувствия и желания помочь. Так что женщины и их мужья добровольно несли детей и умоляли принять жертву. Правитель был и в самом деле насквозь прогнившим телесно, но, говоря откровенно, в кожных пересадках он нуждался не чаще одного раза в восемь-девять месяцев. Болезнь и готовность народа жертвовать навели монстра на мысль открыть прибыльный бизнес, а тут и Варех подвернулся. Репутация последнего, как торгаша без принципов и совести, не гнушающегося ничем, что приносит прибыль, подтолкнула правителя остановить выбор именно на этом человеке. И он не ошибся. Вот уже четыре года они делали отличные деньги на торговле младенцами: змеерукая Пигора была ненасытна, так, что Вареху не приходилось волноваться о рынке сбыта.
Тайная полиция доносила Великому Бессмертному о недовольных группах, сеющих сомнения в рядах горожан. Они расклеивали листовки, в которых называли детское донорство не жертвой во искупление и для блага общества, а преступлением против своего народа. Но обвинить правителя в преступлениях они не могли, так как формально Великий не просил ни о чем, и даже делал вид, что отказывается от жертв. И люди, тронутые до слез великодушием «мученика», шли к докторам правителя, умоляя принять в дар их малыша, рожденного стать одной из клеток Бессмертного. При этом родители свято верили, что ребенок получает бессмертие в теле правителя.
В тот день правитель Города Двуносых прогуливался в сопровождении небольшой свиты из шести человек и четырех носильщиков, которые плелись с пустыми носилками сзади, по улицам города, иногда заговаривая с высыпавшими из домов горожанами. Лицо его, как обычно, скрывала маска. Внезапно из толпы раздался голос:
– Эй, ублюдок, покажи лицо!
Стражник шагнул, было, в сторону толпы, но Бессмертный жестом успокоил его, и вместе с сопровождающими продолжил путь. Снова и снова из толпы доносились одиночные возгласы:
– Сними маску, урод!
– Покажи лицо!
Но правитель шел, не обращая внимания на выпады. Охранники безуспешно пытались разглядеть в толпе смутьянов, которые все-таки не нашли поддержки у толпы. Одного из кричавших сами жители города осыпали тумаками. Власть Бессмертного непоколебима, но выкрики были неприятны уроду. Вернувшись в замок, он позвал к себе советника и, когда тот вошел, низко кланяясь, указал на низенький табурет у своих ног:
– Ну, Зира, что скажешь по поводу сегодняшнего инцидента?
– Правитель слишком мягок. Сброд не боится властелина. Толпа позволяет себе слишком много. Предлагаю ужесточить власть и ввести закон о том, что всякая семья обязана отдать каждого второго младенца своему повелителю.
– Может, начнем с твоей семьи? Зира, у тебя шестеро детей, значит трое мои.
Шерсть на лице советника встала дыбом, глаза побелели, а два носа начали пыхтеть в четыре ноздри.
