племянник, – удовлетворённо хмыкнул Мельников. – Таких дам мать-природа воспроизводит на свет немного. Всего несколько особей в сто лет. Они вбирают в себя черты множества прекрасных женщин многих эпох и, берут от них всё самое лучшее. Вот и Таня моя такая. Я написал много эскизов, но остановился на наезднице, мне хотелось, чтобы её окружала живая природа, а она сама была бы её самым ярким воплощением.
– Ага, а рысь с оленёнком и змея у её ног перестают быть врагами перед такой красотой? ― рассмеялся Костя, а Дмитрий, не отрывая глаз от картины, воскликнул:
– Таня? Это не собирательный образ?
– Танечка, ― произнёс Мельников, будто наслаждается звуками этого имени. ― Она мне позировала в этой комнате. Всё остальное: лошадь, дерево, пейзаж, одежду, животных, вот эту золотую брошь в виде ящерицы на её камзоле я после пририсовал…
– Красивая, – проговорил Дмитрий, почему то с обидой в голосе. – Вы поддерживаете с ней связь?
Мельников бросил быстрый взгляд на покрасневшего Дмитрия.
– Связь – это слова из обихода сотовых операторов и пошловатых потаскунов, – надавливая на слова, сказал он, но тут же смягчил тон:
– Мы поддерживаем дружеские отношения. Эта девушка, не из нынешнего ряда беспардонных девиц-хохотушек, которые изъясняются несколькими словами вроде Эллочки-людоедочки всегда готовых к неожиданным приключениям. Таня Каретникова серьёзная, честная, чистая девушка, немного ещё дитя, ребята и прекрасная пианистка. Не скрою, я испытывал к ней влюблённость и нежное обожание, но это были чувства мудрого старца, а не горячего мачо. Мне этого вполне хватало для вдохновенной работы.
– Так она питерская? – жадно всматриваясь в картину, – спросил Дмитрий.
– Зацепило Диму, – хохотнул Костя, бросая быстрый взгляд на товарища.
– Она из пригорода Ростова-на-Дону. Учится в консерватории. Я с ней познакомился в филармонии на концерте. Уговаривать позировать пришлось долго. Вначале она ходила ко мне с тётушкой. Такая, знаете, дама благородная, из ленинградских интеллигенток, в какой-то немыслимой шляпке, из тех, что носили дамы во времена Марины Цветаевой. А живёт Таня у этой матронессы в квартире на Галерной. Нравиться вам моя работа, Дмитрий?
За него, расхохотавшись, ответил Константин:
– Ему не работа, а Таня твоя явно понравилась и это странно. Он любитель совсем других картин. У него в комнате висит картина, на ней какая-то уродка в зелёной шляпе с красными волосами. Затаскал меня по музеям, просвещает металлиста.
– Ну, тебе-то, племянник, совсем не помешает по музеям походить, – сказал Мельников и, с интересом глянув на Дмитрия, спросил у него:
– Любите фовистов?
Дмитрий заторможено отвёл глаза от полотна с наездницей, моргнув глазами, спросил:
– Простите, что?
– Костя сказал, что вы интересуетесь живописью, но кажется, тяготеете к
