У вас не осталось выбора. Безнадёжность. Страх. Унижение. Министр французской полиции не может подчиняться эмигранту-железнодорожнику! Надо было что-то делать. И вы вновь обратились к старым знакомым – снайперу и маньяку. Только теперь они должны были убрать Мещанова.
– Какой бред! – простонал вконец обессилевший Дюран. – Я же сам получил ранение! Если они действовали по моему указу, зачем было стрелять в меня?
– Тут два варианта. Скорее всего, прикрытие, чтобы уж точно вас никто не заподозрил. Но, быть может, они решили избавиться и от вас – порвать все связи и лечь на дно. Как думаете: какой из вариантов?
На мужественного и хладнокровного министра полиции было страшно смотреть. Его красное лицо покрылось обильной испариной, пышные волосы взъерошились и разметались по голове, а глаза… глаза горели таким небывалым отчаянием, что хотелось отвернуться и никогда больше не смотреть в этот омут безнадёжности.
– Вспомним ваше первое знакомство с Мещановым, – неторопливо продолжал Дариор. – Ведь это железнодорожник инсценировал нападение на вас? Многие тогда так и решили. Что таким образом он хотел познакомиться с вами и завести полезные связи. Но это не так. Вы его уже знали! И эта инсценировка имела лишь одну цель: отвлечь от вас подозрение в убийстве бывшего министра полиции, изобразив, что покушения направляются и против его последователей. Всё это получилось чрезвычайно талантливо и искусно. Как говорят русские, без сучка без задоринки.
– Это лишь доводы, – тяжело выдавил Дюран, – у вас нет доказательств.
– Доказательств нет, – согласился Дариор, – но я могу прямо сейчас пойти в министерство и рассказать всё, что рассказал вам. Мсье Дюрана там не очень жалуют, и мне обязательно поверят, это точно.
Видимо, министр полностью признал поражение. Его широкие плечи безвольно опустились. Кажется, он дошёл до нужной консистенции отчаяния. Теперь из его пластилинового сознания можно было лепить всё что угодно. Словно подтверждая эти мысли, Дюран скорбно произнёс:
– Что вы хотите?
– Ответов. Только ответов. Где найти Парижского Демона?
Дюран, разумеется, ожидал этого вопроса, но всё равно испуганно сжался в комок. Несколько мгновений в нём шла явная борьба – жестокая, беспощадная. Было видно, как трудно даётся ему это решение. Наконец, министр виновато понурил голову и уже открыл было рот, чтобы произнести долгожданные слова, как Банвиль резко прервал его:
– Прежде чем сказать, хорошенько подумайте, господин министр! Мы ждём правды.
Дюран в ответ лишь испуганно вздрогнул и, кажется, совсем потерял решительность. Спустя минуту внутренней борьбы он, наконец, разомкнул уста:
– Я должен всё обдумать, господа. Дайте мне время до утра. К этому сроку я решу, сотрудничать с вами или нет.
– Только без глупостей! – пригрозил Дариор. – Сбежите за границу – министерство добьётся экстрадиции.
– Безусловно, –
