справа, наполовину сомкнутая голубизной неба, планета. Ее поверхность в виде отрывистых, коротких слоев синего, коричневого цвета, была ровно окутана белыми парами, теперь уже зримо колеблющихся.
Оглядев место, постройки и поляну, я глубоко вдохнул через нос горьковатость воздуха, и вновь поразился относительной тишине самого спутника. Ровно на нем не было не только существ, меня, но и обобщенно не жили тут птицы, звери.
– Вас тут много? – решил поинтересоваться я, у стоящего рядом со мной Ачи, и кивнул в направлении идущего к соседнему строению мниха.
– Достаточно, дабы все свободные лежени оказались заняты, – незамедлительно отозвался он и пригнул вниз голову, несколько подав ее вперед. Посему скосив глаза, я увидел, что зрительно для меня он старается стать ниже. – Обаче ваше собхи свободно, в нем бытовать будете вы один. Мы, по указанию его светлости богдыхая Багланбехзала, для вас его освободили. Ибо вы проживете в скит-горе треть седьмого периода согласно движению времени планеты Риньяки. Лишь опосля за вами вернутся.
Он это сказал таким тоном, будто я должен был радоваться тому, что за мной вернутся. Хотя мне желалось, дабы меня забрал не тот клиномордый с бешенными глазами Этлиль-Ка, как я догадывался, а голубокожий и синеглазый Ларса-Уту.
– Лишь токмо, я должен пояснить, что мнихам не положено общаться с вами, – продолжил свой объяснения Ачи, почему-то все сильней и сильней меня раздражая. – Або многие из них хранят зарок молчания, и скудоедия.
– Чего? – переспросил я, и резко повернув голову в сторону дорийца, весь прямо сотрясся от раздражения. Уж и не знаю, почему меня так пробирал гнев, глядя на Ачи, будто это он стоял на моем пути к Ларса-Уту, с коим встреча, скорей всего, не просто откладывалась, а однозначно становилась неисполнимой. И, чтобы сдержать собственное недовольство, могшее навредить всем этим безвредным существам, прибывающим кругом меня, я торопливо и протяжно выдохнул. И тем самым ввел еще в большее волнение Ачи, посему он нескрываемо низко склонил передо мной голову, став каким-то обиженно-жалким, и совсем тихо протянул:
– Сие не значит, что вы, сагиб, должны подчиняться нашим зарокам али воздержаниям. Просто на спутнике Хияке, небесное светило, величаемое Кизик, не заходит за глазоём, токмо движется с одной стороны на иную, – добавил он, стараясь сейчас говорить о том, что меня не должно было сердить. – И наш околоток всегда озарен его лучами, понеже собхи сотворены, таким побытом, без окошек, чтобы удавалось спать в темноте. Мнихи сие творят в свой черед, кода-ка одна их часть работает на пожнях, иная отдыхает.
Ачи смолк, а я обвел взглядом, стоящие по кругу строения, вспоминая сколько видел тех самых свернутых подстилок в своей собхи, понимая, что в скит-горе существ, пожалуй, находилось не мало.
Горьковатый дым от кострищ,
