дерево вцепилось корнями в самый край скалы, и его искривленный ствол чуть клонился над обрывом. Внизу всю местность до самого горизонта заполняло темно-зеленое море леса, которое все сильнее утопало в сгущающихся сумерках.
Алед сидел на краю уступа и смотрел на дорогу, серая полоса которой еще угадывалась на востоке. Дорога была пуста на целые версты по обоим направлениям. С наступлением темноты становилось холоднее. Алед задумался о костре. У него не было с собой огнива. Оно осталось в мешке, в котором лежали припасы купца. Но это совсем не пугало разбойника, который большую часть жизни прожил в лесах. Люди из Братства Волков могли выжить где угодно.
Нельзя было допустить, чтобы костер был виден с дороги. Алед все еще опасался алфейнов. Вскоре он нашел углубление в каменистом склоне, которое счел лучшим местом для разведения огня. От повалившейся ели, которая оказалась неподалеку как нельзя кстати, он отломал иссохшую верхушку и кинжалом расколол ее вдоль. Одну из половин он положил на землю и вырезал ложбинку вдоль всей длины. Дальше Алед с силой тер концом небольшой оструганной ветки вдоль этой ложбинки. Он делал это не впервые и очень быстро получил заветный уголек, от которого вскоре загорелся заранее приготовленный трут.
Огонь запылал, радостно приветствуя путника. Разбойник подложил хвороста и обложил костер вокруг камнями, которые нашел на склоне. Он сел, закутавшись в плащ. Теперь мысли его были лишь о еде. Однако голод был еще терпимым. К тому же Алед понимал, что ночью поиски живого мяса в диких землях могут закончиться плачевно для самого охотника, потому как он не знал, каких зверей можно встретить в этих местах. С сожалением воздохнув, Алед прислонился спиной к скале и закрыл глаза.
Ему приснился Жаба. В горле грабителя торчала стрела, однако во сне Аледа он как ни в чем не бывало стоял на ногах. Он молчал, но в глазах его читался осуждающий взгляд. В руках Аледа был тот самый охотничий лук, которым он застрелил Жабу. Лук был в крови.
Разбойник бросил лук и посмотрел на окровавленные руки. В следующий миг он с ужасом понял, что кровь неумолимо сочится прямо из груди. Алед перевел взор на Жабу. Тот так и стоял, не сдвинувшись с места. А за ним он увидел еще четырех человек. У них словно не было лиц. Силуэты их были расплывчаты, но отчетливо было видно одно: все четверо были облачены в черные одеяния, очерченные алым огнем. Алед почувствовал, что слабеет и не в силах больше стоять на ногах. Он издал сдавленный крик, от которого и проснулся.
Санамгелец открыл глаза и с удивлением обнаружил, что на востоке уже светает. Угли в костре еще тлели, отдавая остатки тепла. Чувство голода, которое дало о себе знать еще накануне вечером, теперь усилилось. Алед встал и, недолго думая, продолжил путь в прежнем направлении. Отсюда, с гребня холма, он видел дорогу, которая была по-прежнему пуста и выглядела вполне безопасной. Однако недоверие к прилежащему лесу не позволяло Аледу вернуться
