ты? – спрашивает она спустя мгновение, ее голос запинается. – Ну, как там… вообще?
– Здесь очень красиво, – отвечаю я. – И еда вкусная. – Пока никакой лжи.
– Хорошо, – эхом отзывается мама, слегка откашливаясь. – А есть ли… – Она делает паузу, будто обрывая сама себя. – Ну, ты позна…
Следующие слова тонут в знакомом реве блендера. На заднем плане слышен родной голос, речь идет о чернике.
– Тетя Лидия пришла? – спрашиваю я маму, охотно меняя тему. – Чем вы там занимаетесь?
Тетя тоже работает в Хадсонвиллском колледже, как и мама, только она преподает фотографию, а не философию. И обе этим летом ведут в кампусе программы.
– Почему вы не на работе? – А вдруг мама отменила занятия, потому что волновалась за меня?
Мама прыскает со смеху.
– Ну что ты! Сегодня Четвертое июля!
Это так неожиданно, что у меня голова закружилась.
– Ой, точно! – невнятно бормочу я.
Ну вот, приехали. Я совсем недолго в другой стране, а уже забыла свой любимый праздник[25]. Я выглядываю в окно, почти надеясь увидеть бегущих по улице детей с бенгальскими огнями и американскими флажками. Но на Рю-дю-Пэн, конечно, никого.
– Мы делаем красные, белые и черничные смузи, – старается мама перекричать блендер. – Будем потом пить их и смотреть фейерверк.
Интересно, она это нарочно, чтобы я ощутила тоску и ностальгию? А ведь сработало: сердце сжалось, горло сдавило. Мне вдруг хочется рассказать маме обо всем: о том, что отец не приехал в аэропорт, что я от случайной гостьи узнала, где он, что есть еще одна невыносимая гостья, что здесь много курят… Если я сейчас же не положу трубку, то больше не выдержу и признаюсь.
– М-м-м, мне надо идти, – вырывается у меня. Я отодвигаю стул назад, будто и вправду собралась уходить.
– Куда идешь? – подозрительно спрашивает мама.
– Я… – Надо соображать быстро, я вспоминаю предложение Вивьен. – Я тут кое с кем подружилась. – А вот это, дамы и господа, уже настоящее вранье. – Я встречаюсь с ней и… м-м-м… ее друзьями в кафе.
Спасибо, Элоиз.
– Подружилась? Хорошо, – говорит мама. Но ее голос снова напряжен, будто сжимающаяся пружина. – А как ты… то есть кто…
– Оставь Саммер в покое! – кричит тетя Лидия на заднем плане. Жаль, не могу сейчас ее обнять – не придумали еще трансатлантический способ.
– Потом с тобой поговорим, мам. – Я поспешно прощаюсь. – Привет тете Лидии! С праздником!
– Передай, пожалуйста, отцу, чтобы позвонил мне, – просит мама, но уже поздно; я нажимаю отбой и возвращаю телефон на место.
Я выдыхаю, опираясь на стол, меня бросает в дрожь от неопределенности. Локтем задеваю компьютерную мышку, и экран загорается. В правом верхнем углу, где обычно часы, высвечивается 21:14. Я не понимаю, что означают эти цифры. Я вообще ничего не
Четвертое июля – День независимости США.
