Орел сидит на специальном подиуме и наблюдает за всем вокруг.
– Какой классный, – говорит Сет и пробегает пальцами по крылу. – Прикинь, как круто, наверное, быть птицей? Я поэтому скалолазанием и занялся. Это для меня самое близкое к полету ощущение.
Я удивлена тому, как печально звучат его слова.
– Хм-м… Ну да. Когда я была маленькой, эта штука меня страшно пугала. Родители, бывало, оставляли нас с няней, так я просила ее закрывать голову птицы кухонным полотенцем – настолько страшно мне было. Мама любит этого орла, потому что он достался ей от ее матери и моей бабушки Глории. Я ее никогда не видела, но многие говорят, что мы с ней очень похожи. Эта скульптура – свадебный подарок бабушке от живущей в пустыне художницы Рут Сетмайр. Сейчас она довольно известна. Она даже была знакома с Джорджией О'Киф[10].
Понятно, что Сет не в курсе, кто это.
– Он выглядит таким величественным. И так натуралистичен.
– А ты когда-нибудь видел орла на таком близком расстоянии?
– Нет, – отвечает Сет.
– Тогда откуда тебе знать, что скульптура натуралистична?
– Я видел фотографии. И смотрел фильмы на «Энимал плэнет», – говорит он таким голосом, будто я задела его гордость. – Я даже знаю, какие звуки они издают.
Сет начинает размахивать руками, как крыльями в полете, и издает что-то наподобие карканья.
– Это больше похоже на ворону, – хмыкаю я.
– Я царственный орел! – кричит он, все еще размахивая руками и каркая.
Это так смешно, что я чувствую, как в моей груди рождается настоящий взрыв смеха.
Сет видит, что я смеюсь, и это еще сильнее его раззадоривает. Он начинает еще сильнее скакать, каркать и махать крыльями, как настоящий сумасшедший. И вот он теряет равновесие, его заносит в сторону дорогого маминому сердцу орла Рут Сетмайр, я вскакиваю, чтобы помочь ему остановиться, но он врезается прямо в скульптуру. Она переворачивается, и на какое-то мгновение мне кажется, что она сейчас полетит, но вместо этого орел падает на пол и – ой, ой, ой… Скульптура разлетается на части. Больше всего досталось голове, да и крылья все в трещинах.
Я вспоминаю, сколько раз я, Мика и Коджи пробегали мимо этого орла. Сколько раз мы подныривали под него и обегали его по кругу и родители бранили нас. Орел казался вечным и нерушимым. Но сейчас стало очевидно, что это не так. Сет остолбенел, как будто сам обратился в статую: рот открыт, глаза широко раскрыты.
В кухню вбегает Коджи. Такое, разумеется, не могло не отвлечь его от гитары.
– Вы убили орла! – говорит он, как сущее дитя.
– Мы его не убивали, – отвечаю я, вовсе не собираясь брать на себя вину, говоря «мы». – На самом деле он и не был живым. Он просто разбился.
Сама не понимаю уж почему, но почему-то мне хочется четко разграничить эти понятия.
– Мама с ума сойдет, – говорит Коджи деловым тоном. – Это же был орел бабушки Глории.
– Мне очень жаль, – произносит Сет, проводя
Джорджия Тотто О'Киф (1887–1986) – известная американская художница, работавшая в жанре пейзажа и натюрморта, член Американской академии искусств.
