туберкулеза, он с Нюшей ко мне приезжал. В начале 35-го г. я была в санатории в Болдино около 3 месяцев. Юра тоже ко мне приезжал. Честно говоря, он мне нравился. Умный, честный, добрый. Наденька была настроена к нему плохо, ей не нравилось, что их семья бедная и он неважно одевался, был студент. Павел Петрович, крестная, Нюша говорили, что он хороший парень, но замуж мне выходить нельзя: я скоро умру и т. д. Это крестная всем говорила, в том числе и Юре, и его маме. Но я хорошо помню, когда я лежала в Институте туберкулеза, перед выпиской была у профессора Кольцмана. Он был известный специалист с мировым именем. Он сказал: «С вашими легкими будете жить до 60 лет». Когда я пишу эти строки, мне уже 73 года, туберкулезом не болею.
Работала я в 1935 г. в Центральном универмаге, получала 55 рублей. 15–20 % за баланс ежемесячно плюс 1 рубль на питание в день (дотация в столовой) и 25 % скидка на товары на сумму 1500 рублей в квартал. Одевалась я очень хорошо. У меня была шуба, пальто бостоновое с котиковым воротником, много хороших костюмов, платьев, кофты шерстяные. Всё это можно было купить недорого. Выбор большой.
Мы жили с Нюшей у Зубковых. Нам было хорошо, и ухажер под боком, как говорят в народе. Мы с Юрой продолжали дружить. В 1936 г. он должен закончить институт. К нам часто приходили Клава и Миша Зубковы, Коля Кабанов: Коля, брат, ухаживал за Клавой, а Миша – за Наденькой. Жить было весело. В воскресенье у нас всегда гости: крестная, Павел Петрович, Ваня, Соня, иногда приходили из Мякинина Николай Петрович, брат Павла Петровича, с Фаней и, конечно, Юра. И часто приглашали Александру Семеновну. Ходили на Москву-реку, в лес гулять. Особенно было весело 18 августа в день авиации – праздник в Тушине. Ходили пешком в Строгино, иногда пешком в Тушино. Мы с Юрой часто ходили в кино в Москве в Центральный кинотеатр «Москва», «Уран», «Метрополь» и т. д. Бывали и в театрах: в Большом, Малом, театре Красной Армии, ходили на концерты. Возможность была, очередей не было, и цены недорогие. Мне уже казалось, что у Юры отношение ко мне серьезное, и однажды мы ехали в поезде, освещение – свечи, мы сидели, разговаривали, он мне сказал, что он меня очень любит и намерен сделать предложение.
Нюша всё знала: я всё рассказывала, она одобряла, Юра нравился. Но всегда была очень грустная, она говорила: «Вот ты, Верочка, и Наденька выйдете замуж, а я опять одна с Женей». Нюша уже работала в гастрономе в Покровском-Стрешневе. Я всегда ей говорила: «Мы будем жить с тобой вместе. Я никуда не пойду. У Зубковых семья большая. Мать – Александра Семеновна, отец – Георгий Николаевич, и брат Ваня». Жить в семье я очень не хотела. В конце 1935 г. зимой Нюша заболела ангиной с очень высокой температурой. Было это на работе, ее отправили в больницу. Там признали дифтерит, положили в больницу и отстригли чудесные белокурые волосы, кудрявые, а через 3–4 дня не подтвердился дифтерит, самая простая ангина. Нюша очень плакала.
В 1936 г. на Масленицу в конце февраля у нас в гостях были Павел Петрович и крестная. Нюша пекла блины в русской печке и всё приговаривала: «Ешьте, мои дорогие зятья». Юра тоже был у нас в гостях.
