на пару минут, пока меня не выдернул из сна вой, прорезающий ночь как молния. На долю секунды, ушедшей на осознание того, что это был просто гудок поезда, я оказался посреди разгневанной толпы или в центре террористической атаки. Это был не просто звук. Это был выстрел или бомба, которые возвещали боль и разрушение. Я слышал свои проекции, но не слышал сам звук. Ирония заключалась в том, что хотя он был настолько громким, что казался всепоглощающим, он не остановил работу моего интерпретирующего ума. Я подумал о глубоких вибрирующих звуках, которые издают двухметровые бронзовые трубы, используемые в тибетских ритуалах, – звуках, которые словно исходят из недр вулканов и больше подходят для сирены, чем для классической мелодии. Иногда во время церемоний в монастыре мне становилось скучно, не сиделось на месте, и тогда я предавался мечтаниям. Потом внезапно рев трубы прорывался через болтающий ум. Он наполнял меня такой взрывной силой, что на пару секунд не было ни тела, ни ума, и я становился самим звуком. Почему же так не произошло с гудком поезда?
«Постой… Нужно вспомнить более точно, потому что так происходило не всегда, особенно когда я был маленьким. Иногда во время ритуалов, в которых использовали много инструментов, я начинал паниковать. Мое горло сжималось, и я убегал из храма. Может быть, сейчас произошло то же самое: мое тело отказывалось впустить звук и косный ум крепко держался за страх?»
Пять чувств всегда передают нейтральную информацию. Для уха звук – всегда просто звук, ничего более. «Нравится» и «не нравится» – это определяет интерпретирующий ум, который вспоминает, добавляет, изменяет и представляет все в том или ином свете. Он создает целые художественные произведения вокруг просто звука, просто формы. Голос, который озвучивает эту бегущую строку комментариев, – это обезьяний ум. Он трещит, перепрыгивая с одного объекта чувственного восприятия на другой, чрезмерно активный и довольно легко возбудимый.
Один мой ученик как-то снял на неделю пляжный домик на побережье Орегона. Каждое утро, проснувшись и лежа в постели, он слушал звуки волн, накатывающих на берег и отступающих обратно в океан. Вшшш, вшшш – снова и снова. По его словам, он никогда не слышал более успокаивающего звука, и благодаря ему он чувствовал себя в объятиях вселенской любви. В последний день отпуска этот мужчина упаковал вещи и направился домой. Когда стемнело, он подъехал к мотелю, заселился в номер и, утомленный, заснул. Утром он не мог поверить своему счастью: он снова проснулся под успокаивающий ритмичный плеск волн. Когда он наконец выбрался из постели и подошел к окну, то увидел шестиполосную магистраль с интенсивным движением.
Ошибочное восприятие через органы чувств происходит постоянно, и поэтому наше тело – лучшая лаборатория для изучения собственного ума. Что случилось в поезде? Мое ухо определило звук, не хороший и не плохой, просто звук, просто контакт между органом чувств и объектом. Что случилось потом? Мой ум
