прорваться сквозь иррациональные умственные привычки, еще более эффективным может быть понимание непостоянства как внешнего слоя смерти. Если мы хотим, чтобы преображение произошло на самом глубоком уровне, нам надо не просто признать непрерывность перемен, но принять тот факт, что процесс умирания и возрождения лежит в основе истины о непостоянстве. Однако ужас физической смерти заставляет нас сопротивляться даже мысли о том, что мы умираем каждый день. Мы путаем обновляющие смерти умственных состояний с окончательной смертью тела. В этом случае каждая форма смерти и умирания маячит на горизонте как неизбежный кошмар, и мы всю жизнь проводим, мечтая, чтобы он миновал нас. Но, изучив вопрос, мы осознаем: то, чего мы так боимся в будущем, на самом деле происходит в каждый момент настоящего.
Разговор, который произошел между двумя американками, описывает эти тесные отношения между физической и нематериальной формами смерти. Одна из этих женщин пришла ко мне после того, как ее двадцатилетний сын умер от передозировки наркотиков. Мы говорили о том, как ей жить дальше после такой трагической утраты. Где-то два года спустя ее лучшая подруга оказалась в процессе болезненного развода. И тогда эта женщина объяснила ей:
«Мой сын никогда не вернется. Я не питаю иллюзий по этому поводу. Мое отношение к себе и к миру изменилось навсегда. Но то же верно и для тебя. Твое представление о том, кто ты есть, кто готов поддержать тебя и с кем ты будешь идти по жизни, также навсегда изменилось. Тебе тоже надо оплакать свою смерть. Ты думаешь, что смирилась с невыносимой ситуацией во внешнем мире. Но так же, как мне пришлось позволить себе умереть после ухода сына, ты должна умереть для брака, который у тебя когда-то был. Мы скорбим о смерти того, что у нас когда-то было, но также о себе, о своей собственной смерти».
Смерть сына открыла ее сердце исследованию непостоянства и смерти, которое в конечном счете вышло далеко за пределы ее личной истории. По словам этой женщины, она смогла раздвинуть свои границы потому, что «после того как я потеряла сына, мне уже нечего было бояться». Она превратила свое горе в мудрость.
Мы можем учиться у нее, и при этом нам не обязательно проходить через такую же трагедию. Если мы отрицаем или обходим стороной страх физической смерти, то смерть маленького «я» не окажет долгосрочного эффекта. Но работая с такими мини-смертями, мы можем ослабить тревогу, сопровождавшую физический конец нашего тела. Непостоянство и смерть взаимосвязаны, но если мы не готовы пройти этот путь от начала до конца, то упускаем огромные преимущества, которые дает непрерывное умирание. Если мы подходим к смертности наших тел, не обращая внимания на мини-смерти повседневной жизни, мы словно принимаем бриллианты за гальку и выбрасываем их прочь. Ничто не длится вечно, все меняется, и принятие этого факта способно превратить страх умирания в радостную жизнь.
Я умирал прямо сейчас, в этом поезде, начав свое путешествие. Я
