собственного лица Лейтен заметил черточки растерянности.
– Почти приехали.
Ясное утро испортилось, небо обложило до самого горизонта. Предгрозовая духота понемногу сгустилась. Элегантный городской пейзаж за окном тоже переменился – высились или тянулись разнообразные коробки промышленных построек. Забор по периметру территории скрывал людей, но не мешал видеть конструкции. Там шла своя жизнь, непонятная Тони, но четко организованная, жесткая и исполненная энергии. В равнодушной целесообразности техногенного пейзажа, таилось завораживающее обаяние.
Тони пошарил во внутреннем кармане куртки, извлек блокнот и сделал несколько набросков для будущей картины.
Фарит остался недоволен, должно быть, заметив манипуляции художника.
– Действительно, крыша у него не в лучшей форме, благоразумнее не затягивать время, – обронил он. —Тут рядом склады, в том числе и наш, возьмем основное снаряжение, и в путь. Некоторые полезные мелочи уже в багажнике.
– Задержимся еще немного, для разговора, – холодно отозвался Рассвет, видно, думал о своем.
Возле массивной двери Фарит остановился, давая возможность системе просканировать свое лицо и руки. Лейтен, который был знаком с такими сейфами и замками не понаслышке, не удивился. Он спрятал блокнот в карман и прислушивался к отдаленным раскатам грома. Внутри ангара оказалось пустовато. Четверо незнакомцев возились в углу с коробками и мешками. Рассвет упал в пыльное пластиковое кресло, бессильно уронил голову на скрещенные руки. Точно такой же, как и кресло, пластиковый стол, заскрипел от толчка, роняя на пол хлопья пыли и распотрошенной упаковки.
В этом жесте координатора Лейтен прочитал приговор самому себе.
«И ведь не эламит меня убивает, и не этот его „специалист по розыску людей“, даже не незнакомцы, которые стреляли отравленной иглой. Наш главный враг – время. Оно тикает безжалостно, отбирает свое у вечности. А у меня впереди совсем не вечность, а только полгода жизни в чужой оболочке. И это в лучшем случае. Пока остаешься в порядке, думаешь, что каждый прожитый день для нас – ничто, даже меньше, чем ничто. И только потом, когда уже поздно, мы понимаем трагический смысл бесполезно растраченного времени»
– Лейтен, прекратите истерику! – прикрикнул Рассвет, и выведенный из состояния ступора Тони вздрогнул. Люди, которые возились с коробками, почти равнодушно обернулись и тут же вернулись к прерванному занятию.
– Я вам покажу, как пытаться свихнуться мне назло! – бушевал координатор.
– Идите к черту. Не орите. Я вполне нормален, просто загрустил по понятной причине.
Фарит довольно хладнокровно наблюдал внезапную ссору.
– Павел… – тихо позвал он.
Рассвет замолчал.
– Ты уверен, что ты правильно разобрался в деле?
– Да, – жестко ответил эламит.
– Этот парень – вылитый твой брат. Ты уверен,
