на стенах и в разведке.
Харуун присел на корточки, держась за один из зубцов. Сесть, свесив ноги, Мелле бы ему не дал. Слишком опасно для короля.
– Ты собираешься жениться? ― спросил Харуун, касаясь зубца щекой. Солнце пригревало ему в спину, ветерок шевелил волосы.
– Когда-нибудь соберусь, когда разрешат, ― философски ответил Мелле. ― Боюсь только, моя очередь не сразу подойдет, ну и правильно, не морить же лишних детей голодом?
Харуун кивнул. Его очередь подошла два года назад, но он до сих пор никого не выбрал и никто не выбрал его. И без того положенное количество жителей было превышено то на трёх, то на пять человек. По расчетам Леа, это была небольшая погрешность, но все же любое превышение количества людей в то время как количество еды оставалось прежним, заставляло казначея нервничать. Что там ― заставляло нервничать всех. Скоро родит Джанин, лишних людей станет четверо. Вся надежда оставалась на то, что зимой умрёт кто-то из стариков, они зимой часто простужаются…
– А ты хочешь детей? ― спросил Харуун, как бы продолжая беседу, но на самом деле преследуя свои цели.
– Если жена забеременеет, куда же деваться? ― спросил Мелле так же философски.
– Они все беременеют, рано или поздно, ― пробормотал Харуун.
Прошли жестокие времена, когда еды было ещё меньше, чем сейчас, и все дрались, отнимая друг у друга последние крохи. То ли зима стала не такой суровой, то ли люди помягчели сердцем, но лишних детей больше не закапывали живьём, а без разрешения забеременевших женщин не выводили на площадь с позором и не били по животу, чтобы сделать им выкидыш.
Сейчас не было такого ужаса, дружелюбие и равноправие царили в городе как самая выгодная форма общения и сотрудничества. Горожане стали куда сознательнее. При правлении Харууна никто не смел потакать своим эгоистичным желаниям и заводить детей без квот. Никто не смел решать проблемы насилием. Кто поднимет руку на швею, к кому потом понесешь расползающуюся одежду? Каждый был при своем деле и каждый был незаменим. В этом состояло благо и ― Харуун видел это ― опасность. У каждого мастера были ученики, а если бы их разом не стало? Чему-то были обучены все, но не всему…
Сейчас еды было больше, можно было бы разрешить некоторый избыток населения, позволить родиться и десяти, и двадцати младенцам, но Леа, которая просиживала за расчетами едва ли не по целым дням, только морщилась, когда ей озвучивали эту мысль. Однажды она вышла из себя и нарисовала на стене башни несколько линий, каждая из которых означала количество благ и количество людей, будущее или настоящее.
– Один неурожай ― и мы погибли! ― кричала она. ― Вы что, совсем статистики не понимаете?! Двадцать человек ― это сейчас не проблема! Когда каждому будут отмерять по четверти пайка ― вот это будет проблема!
Контроль рождаемости и так уже был установлен до неё, и причём куда более доброжелательный, чем раньше, но Леа все равно
