занималась физическим трудом. Харуун никогда не говорил этого, но серый удивительно ей шёл. Впрочем, он никогда не видел её в одежде другого цвета…
– Судя по тому, что ты спокоен и говоришь про двадцать минут, они все же выбрались, ― сказала Леа, когда вспомнила о его присутствии, дойдя до конца страницы.
– Выбрались. И привели с собой Туркаса.
Только теперь Леа оторвалась от амбарной книги.
– Туркаса? ― тихо переспросила она. ― Живого? Разве он не…
– Абсолютно живого, ― подтвердил Харуун. ― Только грязного, как кусок земли.
Леа отложила перо и отодвинулась от стола, чтобы смотреть прямо на собеседника.
– И что теперь? ― спросила она, покусывая нижнюю губу. ― Когда новая казнь?
– Казнь? Следи за языком. Это называется «изгнание». Боюсь, что казни не будет, ― усмехнулся Харуун. ― Боги явно объявили свою волю, вернув его живым.
– И среди нас будет жить убийца.
– Может, они его простили.
– Боги ― да. А Малика? А Эсвет? А Раджан и Викки? Жёны и дети Маркуса разве не вправе потребовать, чтобы…
– Туркас должен рассказать, что с ним было, ― прервал Харуун. ― Когда вымоется и отоспится, я его выслушаю.
– Нужно спросить у Матушки, как быть, ― нерешительно проговорила Леа.
– А что она скажет? Что мы маленькие люди?
– Мы и есть маленькие, уж не большие точно.
– Если Матушка не решит, если суд не решит, что с ним делать, пусть народ решает голосованием.
– Хорошо, как скажешь.
Леа вернулась было к книге, но остановилась.
– Что он может рассказать, не знаешь?
– Не знаю. Даже приблизительно. Если только он что-то нашёл.
– Что он мог найти?
– Какое-то укрытие, ― предположил Харуун. ― Впрочем, ладно, давай займёмся делом.
Он вытащил из-за пазухи помятые листы, которые забрал из дома.
– Смотри, следует это вписать. Я рассчитал соотношение.
Леа взяла листы и стала молча переписывать рассчитанное, не вдумываясь и полагаясь лишь на Харууна.
Они сводили месячный баланс и фиксировали курсы; завтра на стене башни мелом и углём нарисуют картинки, которые будут точно иллюстрировать все их расчёты. Сколько на начало месяца было свиней и кур и сколько осталось, сколько давали воды за сколько муки, сколько предполагается зарезать кур и свиней в следующем месяце ― и так далее. Потом будет совещание по бюджету ― и тянуть город дальше, разрешать, запрещать, подсчитывать, бегать туда-сюда, проверять колодец, проверять, как идёт кузнечное дело, как делаются лекарства, как хорошо идут поставки крысиного мяса, соблюдается ли положенная гигиена, всем ли выделяют положенные меры воды, никто ли не пытается взять себе больше, чем может съесть ― и снова записывать. На порядке и строилось управление городом, который,
