открытых ресторанов. На Рим спускались фиолетовые сумерки – самое романтичное и живописное время суток, когда золотые блики зажигающихся фонарей кажутся медальонами на драгоценном бархате неба. – Довольно об этом. Как говорил Макар Чудра, задумаешься, разлюбишь жизнь.
– Так ты считаешь, что выскочек просто по морде надо?
– Самозванцев? А как иначе. По морде лица. Одному самому наглому дашь в морду, остальные разбегутся. Всем своим элитарным клубом.
– Но это, как я понимаю, аллегория. А на практике… Что советуешь?
Шерп остановилась. Перед ними, сияющая бликами зеленоватой воды, бриллиантовая и бирюзовая, серебряная двойной колокольней фасада церкви Sant’Agnese in Agone, шумящая струями и гомоном двунадесяти языков, сияла piazza Navona. Фонтан четырёх рек, облепленный позирующими туристами, одно из самых известных произведений великого Бернини, его вид и его близость как по волшебству переключили в сознании Сергея тот тумблер, который до сих пор сдерживал в узде застоявшиеся эмоции.
– Ух, ты!… Красота-то какая… Мамма мия… Маш, а Маш?
– Слушаю вас, синьор? – она сдёрнула с плеча рюкзачок, улыбаясь, сунула туда кепку, белокурые волосы свободной волной легли на плечи. Он вдруг остро почувствовал – эта девушка из его снов… Или deja vue[19]?
– Шехерезада, заканчивай дозволенные речи. Гуляем! Ответь мне на один последний вопрос, – его голос зазвенел, мускулы рук напряглись, ему уже хотелось подхватить на руки свою загадочную проводницу. – На тот самый извечный второй российский вопрос после «кто виноват»…
– Что делать? – сверкнули в улыбке казавшиеся теперь синими глаза, чуть лукавая девчоночья улыбка.
Где? Где и когда он уже видел этот ясноглазый прищур?
– Мне кажется, тебе надо снять продолжение твоего сериала, – серьёзно сказала она и почему-то вздохнула. – Этого, последнего.
– Продолжение?… – он едва не лишился дара речи, а она, как ни в чём ни бывало, оперлась на его плечо и пошла, легко и ловко перебирая ногами, по самому краю мраморного фонтана. В спортивных тапочках, на пальцах, словно балерина в пуантах. Лёгкая, воздушная, словно из иного мира.
– Да! Продолжение… Сергей, послушай. В наше время, когда трусость называют способностью к разумным компромиссам, а предательство и продажность – следованием цивилизационному выбору… Короче, в какие бы одежды вся эта гнусность ни рядилась, надо иметь большое мужество и самоуважение, чтобы поступать, как велит совесть. Ты – мужчина. Имей силу молчать, когда тебя пытают. И не отвечать, когда тебя ругают. И не отрекаться от того, что твоё… Знаешь, восточная мудрость – собаки лают, караван идёт. А люди, что поступают с нами некрасиво. Знаешь… На востоке говорят: пыль на дорожном плаще – она не твоя, отряхни её. Грязь на колесе твоей повозки – не твоя, она сама отвалится. Но будь внимателен и сумей увидеть, когда в этой грязи сверкнёт золотая монета. Не бойся остаться одиноким
Deja vue – дежа вю – уже виденное (франц.) – психическое состояние, при котором человек ощущает, что он когда-то уже был в подобной ситуации, однако это чувство не связывается с конкретным моментом прошлого, а относится к прошлому вообще. Термин впервые использован психологом Эмилем Буараком в книге «Будущее психических наук».
