неж-но касаясь ладонью его лица, сказала: – «Чтобы написать любовное письмо или объясниться… стоит начинать, не зная, что собираешься говорить, и заканчивать, не зная, что сказал»34. У тебя всё так же… Значит, ты на правильном пути, то есть…
– То есть что? – Андрей несмело обнял ее плечи.
– Я могу… попросить тебя? – Аманда тихо, совсем как ребенок, взволнованно вздохнула, теряясь быстро придумать тактичный ответ.
– Надеюсь, это не маленькая просьба? – помог ей вопросом капитан.– Право, их столь трудно исполнять мужчинам. Джессика…
Она опустила голову, плечи поникли, и Преображенскому стало жаль ее, но одновременно и крайне неловко, потому как интуитивно капитан чувствовал, что сам он у нее вызывает гораздо большую симпатию, чем его поведение и слова. Не находя выхода из сложившейся глупой ситуации, он не нашел ничего лучшего, как предложить ей выпить кружку плиточного чая, и поспешно полез было в подсумок за сахаром, но ее отказ от помощи явно задел его самолюбие. Скрестив руки на груди, он с внутренним раздражением наблюдал, как Джессика сама зачерпнула дымящийся чайный настой и, развернув обтрепанную салфетку, достала маленький осколок от сахарной головы. В глазах Преображенского загорелся ироничный огонек, ее категоричная самостоятельность и резкое «благодарю, не стоит – я сама» смешили и раздражали, как скрежет гвоздя по стеклу.
– Мисс Стоун,– не меняя положения, окликнул он строптивую американку,– позвольте полюбопытствовать? Вы всегда придерживаетесь этих правил… или только со мной пытаетесь быть оригинальной? Ну-с, что же вы молчите? Ах, да, горячий чай, понимаю… Ну так поймите и меня. У вас одни жизненные принципы, а у меня другие. Не знаю, как у вас, республиканцев, а у нас в России дверь женщине открывают мужчины, коробки и саквояжи подносят тоже они, и дрова колют, простите…
– У нас это делают тоже не лошади, сэр,– отрезала она и уткнулась в кружку.
– Да вы помешаны на своем стоицизме!35 – вспылил Андрей.– Бог с ним, я согласен если уж не смириться, то терпеть эту вашу наклонность, но решительно прошу: не пытайтесь навязывать мне свои представления о том, как мне следует, черт возьми, поступать.
Аманда, забыв об усталости, застыла с кружкой в руках. Его язвительный тон и явная насмешка, играющая на губах, заставили ее глаза потемнеть от гнева. Сей выпад больно задел Филлмор, ранил душу и те чувства, которые она несла к нему… нет, не этого разговора она ждала. Однако она продолжала сидеть не шевелясь, понимая, что как-то надо сгладить конфликт. Если она допустит его развитие, раскострит – прощай, то хрупкое равновесие, кое им вместе с трудом удалось достичь в отношениях.
У Андрея кольнуло сердце. Он смотрел в эти любимые миндалевидные глаза, полные слез и молчаливого отчаянья. «Господи, Боже ты мой, как же всё глупо, как до крика смешно пытаться понять язвительную косность ума, не пытаясь понять друг друга, не стараясь быть внимательным
Эта фраза принадлежит одному из известнейших и величайших по своему влиянию французских философов и мировых писателей Жан-Жаку Руссо (1712—1778). Руссо родился в Женеве, работал гравером, лакеем, учителем музыки, домашним учителем, частным секретарем, театральным поэтом, переписчиком нот. В 1747 г. на предложенную дижонской академией конкурсную тему: «Развращению или очищению нравов способствовали успехи науки и искусства?» написал пламенную филиппику против культуры. В 1754 г. решил другой вопрос, предложенный той же академией: «О начале неравенства между людьми». В 1759 г. написал свой знаменитый роман «Новая Элоиза», который сильно увлек современников избытком лиризма и блестящими парадоксами. Затем написал «Contrat social» – замечательный по тому времени кодекс гражданского равенства. Педагогический роман «Эмиль» (1761 г., рус. перев. 1867 г.), в котором развивается имевшая громадное влияние система воспитания сообразно с природой, возбудил гонения со стороны католиков и протестантов на автора, как проповедника чистого деизма, и Руссо должен был бежать в Невшатель. В 1770 г. Руссо возвратился в Париж. Последним его сочинением была «Исповедь» (перев. на русский язык), в которой он рассказывал о своей жизни с откровенностью, доходившей до откровенного цинизма. Деист и идеалист, Руссо шел несравненно далее энциклопедистов в своих политических требованиях и был едва ли не единственным в свое время провозвестником демократического братства и равенства. Его смелые оригинальные идеи произвели коренной переворот в нравственных понятиях современников, а многие выражения из его трудов стали крылатыми и живут по сей день. (Прим. автора).
Стоицизм – учение стоиков. Ими являлись греческие и римские философы, придерживающиеся сенсуалистического и материалистического направлений и признававшие, что душу всего мира составляет односущный с ним логос; цель философии, по их мнению,– учить человека разумной и согласной с природой жизни; они проповедовали полнейшее равнодушие к жизненным благам и непоколебимую преданность долгу, как основу человеческой деятельности. Начало стоицизму как учению было положено Зеноном, после которого следует ряд других известных миру стоиков: Хризипп, Клеант, Эпиктет, Катон, Сенека, римский император Марк-Аврелий и многие другие. (Прим. автора).
