по этажам, открылась соседняя дверь, пожилая женщина испуганно спросила у него:
– Что за грохот?
Он, улыбаясь, навёл на неё пистолет, сказав: «Пуф-ф». Женщина испуганно захлопнула дверь.
Жена стояла в прихожей, она плакала.
– Зачем, Федя? – прошептала она.
– Стечение обстоятельств, ― пробормотал он, прошёл в гостиную, свалился на диван и в один миг заснул. Во сне он улыбался. Снилась ему старая дача, покойная бабушка Варя в цветастом фартуке и сползших на нос очках. Она в медном тазике варила малиновое варенье, а он, пятилетний, сидел за столом и с аппетитом поглощал пенку от варенья с горячей ватрушкой.
Третье счастье Ширали
Ширали закончил работу только в начале двенадцатого часа ночи. Ступени подъездов и пандусы были им очищены от наледи и посыпаны песком, переполненные контейнеры в боксах под мусоропроводами он поменял на порожние, очистил урны у подъездов. «Вымыв» руки чистым снегом с капота чьей-то машины, он подошёл к подъезду и, наконец, с наслаждением закурил.
Морозило. Сыпал редкий снежок. Ширали курил и задумчиво смотрел на окна одинаковых высоток, в которых кое-где мерцали, меняя цвета, новогодние электрические гирлянды. Ему ужасно не хотелось сейчас идти в городок строителей, где он проживал в бытовке с четырьмя земляками узбеками. С тоской представлял он себе тесный прямоугольник бытовки, со стойким запахом пропотевших мужских тел, сырой обуви, спецовок, вечно пригоравшего плова на самодельной плите, двухъярусные полати с отсыревающими за день матрасами и унылые лица земляков с всегдашними разговорами о родине и новостях оттуда.
Он стал думать о том, что через день наступит последний день уходящего года и у строителей будет короткий рабочий день. А это означало, что отдохнуть не удастся, потому что его молодые непутёвые соседи по бытовке, холостяки Зейнатулла и Ислам приготовят плов и затеют проводы старого года с водкой и пивом. Лишь к полуночи они поедут встречать Новый год на Невский проспект, где можно будет встретиться с земляками и многочисленными родственниками.
Вернутся они под утро, и, наверное, культурную программу закончат вызовом проститутки. Вызовут, как обычно одну на двоих – так выходило дешевле. За занавешенным рваной простынёй углом, мужчины будут вскрикивать, постанывать и ругаться по-русски, всё произойдёт быстро и скоротечно. Приходящие женщины не скажут ни слова, придут и уйдут молча. После них в бытовке на некоторое время оставались чужие запахи, но они быстро съедались запахами сырой одежды и сушащихся носков. Когда женщина уходила, весельчак Ислам снимал простыню, и друзья укладывались спать, но ещё долго беседовали и даже иногда пели.
Летом Ширали с соседом по полатям, пятидесятилетним сварщиком Наримоном, когда к землякам приходили проститутки, выходили переждать на улицу, но зимой, наработавшись на морозе и, пригревшись под тряпьём и одеялом, сил встать и выйти на холод не было.
Наримон на правах старшего
