все мы начинали ненавидеть. – Вниз, в столовую бегом МАРШ!
Нужно ли говорить, что, естественно в первый раз у нас сбежать вниз по лестнице не удалось как надо. Старшина шел вразвалку перед всей ротой, а обогнать его никто не решился. Так мы бегали еще три раза на пятый этаж вверх и вниз. Терпению рано или поздно приходит конец даже у таких забитых мальчишек, какими мы были на первом курсе КМУ.
Если, читатель, ты думаешь, что был бы на нашем месте совсем другим, то ты ошибаешься. Против той системы, что там была ты, мой героический читатель, не смог бы ничего сделать, как только лишь не участвовать во всем этом издевательстве и уйти оттуда, или иначе бы система сломала бы тебя, подмяв тебя под себя. И тогда, неминуемо, но верно, рано или поздно, но ТЫ СТАЛ БЫ РАБОМ.
И когда очередной раз была нам отдана команда бежать вниз, две группы будущих судоводителей с таким остервенением кинулись вниз, что оттеснили старшину в сторону, едва не свалив его на пол, и кинулись со всех ног по лестнице вниз. Вся рота уже стояла в строю, внизу, тяжело дыша, как загнанные лошади, которых пора пристрелить.
– Рота! Равняйсь! Смирно! – громко крикнул подошедший Василенко. Чувствовалось, что он откровенно упивается данной ему властью. – Ну, вы, блин, даете, я думал, что вы растопчете меня. На ужин шагом марш!
Мы бегом вбежали в столовую выстроились около своих столов. После того как мы стояли у своих столов, он скомандовал:
– Рота! Приступить к приему пищи! Время пошло! Даю вам одну минуту на прием пищи.
Какими бы мы не были голодными и усталыми, как бы быстро мы не ели, но съесть за одну минуту пшенную кашу с рыбой и выпить чай с хлебом не удалось никому. Жрать хотелось зверски. Времени было мало. Каждый из нас отчетливо понимал, что если он свою еду съесть сейчас за минуту не успеет, то больше до утра есть будет нечего.
– Рота! Закачивай прием пищи! – Через минуту проорал Вээс.
– На выход бегом марш! Через одну минуту я жду вас наверху в роте. – Услышали мы очередной приказ несгибаемого старшины.
На этот раз толпа опять оттерла старшину, несмотря на его габариты. Когда мы примчались в роту, нас снова проверили по списку, – это называлось «большой сбор». Хотя я не понимаю, куда кто из нас мог деться, если у нас ни одной свободной минуты не было. А последним на лестнице кто шел не торопясь в роту, был сам старшина.
– Рота! Равняйсь, смирно! – наш старшина не на шутку разошелся.
– Рота! Отбой! – неожиданно услышали мы, хотя время было еще только около восьми часов вечера, в то время как отбой по расписанию должен быть в десять вечера.
Мы не спеша стали расходиться по кубрикам испытывая в душе чувство облегчения и чувствуя смертельную усталость. Но как мы ошибались! Не успели мы раздеться и лечь в кровати как услышали очередную команду старшины Василенко:
– Рота! Сорок пять секунд –
