учебном лагере погранучилища, сообщила в эфир открытым текстом о том, что подошли и разворачиваются перед ними танки и пушки уйгулов. Еще успели они сказать, что нет у них боеприпасов, как связь на этом прервалась.
Генерал скорым шагом направился к связистам, но на полпути остановился.
–
Быстро! Общий сбор! Прямо здесь, у дороги.
Когда курсанты и офицеры бестолково, но торопливо построились, генерал срывающимся голосом объявил тезис приказа о расформировании училища. По сомкнутым рядам прошел ропот. Сняв форменную фуражку с лысеющего седого чела и подняв ее в высоко поднятой руке, с пафосом, который был бы смешон в другой ситуации, он произнес, почти прокричал, чтобы было слышно всем, речь о чести пограничников, всегда первыми встречающих врагов и бьющихся до последнего вздоха. Он сказал о том, что в ближайшее время здесь будут хорошо вооруженные враги, которые вряд ли оставят в живых никого-то из посмевших оказать сопротивление, но и всех остальных, кто в военной форме, ждет незавидная участь. Поэтому кто-то должен остаться здесь вместе с ним на этом рубеже и задержать противника насколько возможно. Седой генерал, даже прослезился и испугался про себя, что останутся все. Но когда прозвучала команда разойтись, и было указано место для построения добровольцев, генерал остался стоять один, с парой заместителей. Остальные курсанты и офицеры, казалось, бесцельно бродили взад-вперед или сбивались в какие-то хаотичные кучки, словно мураши из потревоженного поздней осенью муравейника.
–
Поторопились Вы, батенька, приказ о роспуске зачитать, надо было сперва с нами посоветоваться, придется теперь нам старикам одним оборону держать, – высказался бывший замполит училища, теперь его должность называлась заместитель по социальным вопросам и работе с кадрами.
Лицо генерала дернулось, как от пощечины. Он немного помедлил, потом ответил, стараясь, чтобы в голосе чувствовалась командирская твердость:
–
Вот вам, товарищ полковник, как раз здесь оставаться не придется. Возьмите грузовик и нескольких надежных подчиненных. Вы по кадрам, значит, должны таковых знать. Со всей возможной поспешностью отправляйтесь в училище и постарайтесь, друг мой, уничтожить ваши архивные картотеки и особо тщательно всю секретную часть, – к разтакой-то матери.
Полковник вытянулся в струнку.
–
Есть! Разрешите выполнять!
Но, получив добро, не развернулся, согласно устава, а, сделав шаг вперед, обнял генерала за плечи.
–
Ну, все-все торопись, дружище, – сказал генерал, – ты вспомни, сколько водки вместе выпили, а вот обнимаемся первый раз.
–
Боюсь, другого случая не представится, – ответил бывший замполит, – Ты знаешь, я решил всё что возможно взорвать ко всем чертям, даже если и вернутся наши, то восстановят лучшим образом. В случае чего потом пусть из пенсии вычитают. Ну,
