любую.
– Я не поклонник рыбы и морепродуктов.
– Не важно. Вы же хотели, чтобы я вас удивила. Выбирайте!
– Лучше вы. – Нерешительность Алекса мне непонятна.
– Если это сделаю я – вы обвините меня в сговоре с продавцом и подтасовке фактов.
– Не обвиню.
– Хорошо.
Все последующее происходит по давно отработанной схеме: поискав глазами подходящий экземпляр, я останавливаюсь на тунце в руку длиной, с темно-синей спинкой, бледным брюхом и разводами у плавников. В затуманившихся глазах тунца стоят слезы, меня они не разжалобят.
– Эту.
– Хорошо, мадам. Почистить ее?
– Как обычно, Ясин.
Рыбак подбрасывает тунца на ладони, затем укладывает на импровизированную разделочную доску – кусок твердого темного дерева, прочно обосновавшийся между двумя скамьями, – и начинает счищать чешую. Процесс занимает минут пять, причем Ясин считает своим долгом развлечь нас разговором.
– Мне приснился странный сон, мадам.
– Странный?
– Сон со значением.
«Сон со значением» – таких сложных построений еще не встречалось в примитивном французском Ясина, должно быть, он тайком занимается самообразованием. Нужно подарить ему франко-арабский словарь, я видела его в библиотеке Доминика, – жалкий, пыльный, никем не востребованный. Ясину же он может пригодиться.
– Сломанные стрелы. Змея. Несколько кошек. И вы, мадам.
– Пестрая компания.
– Все дело в кошках, мадам. Я не могу сказать, что делали вы и что делали кошки. Но… Это не очень хороший сон.
– Не очень хороший?..
Лицо и руки Ясина скрываются в облаке рыбьей чешуи, больше похожей на пелену снега или дождя, я уже успела забыть, что где-то существует снег, существует дождь. И мартовская жижа как лучшая декорация для эпического финала – «Оставь меня в покое, идиотка!»
Что делали кошки в сне Ясина? Что делала там я? Какое мне вообще дело до снов рыбного божка, от них можно было бы и отмахнуться. Если бы не сплетни и враки, которые распускают Хаким и Хасан. Ясин не может рассказать мне свой сон в подробностях, потому что я пришла не одна, и, значит, все дело в Алексе? Или все-таки в кошках? Но ведь никогда раньше мы не вели разговоры о снах!..
Скорей бы он закончил чистить тунца.
– Я должен вас предостеречь, мадам.
– От чего?
Я обеспокоена, но не только и не столько словами Ясина, а тем, как они смотрятся со стороны. Путаные символы, путаные окончания, Спасители мира при таком раскладе впадают в скуку и нигилизм первыми.
– Просто предостеречь. Вы должны быть осторожны.
Нужно положить конец всему этому. И немедленно.
– Хорошо, я буду осторожна.
– Все как обычно, мадам? – Ясин вовсе не кажется успокоенным, нож, обратной (зазубренной) стороной которого он снимал с тунца чешую, подрагивает.
– Да.
Неожиданно
