на шею Ромка.
Она охнула, потеряла равновесие, но в последний момент успела опереться об пол.
– Чуть… не упали, – с облегчением выдохнула мама.
– Ты меня поймала. – Ромка благодарно положил ей голову на плечо.
В конце коридора хлопнула, закрываясь за Натой, дверь.
Улыбка стекла с усталого маминого лица.
– Все будет хорошо, – неуверенно сказала она.
Наталья сгорбилась на кровати и прислушалась. Простые незатейливые звуки в коридоре беспощадно резали слух. Все, что казалось похороненным и забытым, вернулось опять. Она назвала сына… Роман. Имя звучало громкой насмешкой, звонкой пощечиной всему, что так долго жило в Натальиной душе. Дети Эдуардо оказались похожими и в то же время совершенно разными. В ребенке сестры сконцентрировалось все лучшее, что грезилось Наталье в его отце, все то, чего в нем не должно, не могло быть. Все живое и настоящее, все, о чем можно было мечтать и любить. Все остальное досталось Аськиному сыну. Маленький Сережа оказался бледным оттиском, слабой копией настоящего. Щемящее чувство внутри было острым и одновременно тупым, не разобрать, боль это или злость. Наталья вытерла сухие глаза и невидящими глазами уставилась в пол, окаменевшее лицо расколола горькая, болезненная усмешка.
Глава 13
Восемь квадратных метров кухни превратились в сектора конфликта. У окна размещался лагерь отца. Он ел не поднимая головы, пропихивая куски в сжатое горло. На руке, сжимавшей вилку, сердито белели костяшки.
Женя с Ромой расположились в противоположном углу у двери. Чтобы Рома доставал до стола, мама подложила на сиденье две толстые книги: старый институтский учебник по сопромату и книгу Чуковского «От двух до пяти».
Сама мама сновала в буферной зоне у плиты. Женя разрезала Ромкину тефтельку на кусочки и переложила на свою тарелку половину вермишели.
Мама покачала головой:
– Оставь, может, захочет.
Рома с аппетитом съел тефтельку, выдул стакан компота из сухофруктов и ткнул пальцем нетронутую вермишель.
– Надо кетчуп, – сказал он.
Отец подавился воздухом. Мама уронила на сковородку только что поджаренную тефтельку, которую собиралась подложить Роме, и бросилась наливать воду.
Отец залпом выпил воду, прочистил горло и вытер уголки рта бумажной салфеткой.
Мама взяла из его рук стакан с остатками воды и поставила в раковину.
– Надолго в наши края? – спросил отец, рассматривая стену чуть выше Роминой головы.
– Ты меня спрашиваешь? – покраснела Женя.
– Нет, ребенка, – с сарказмом сказал отец.
– Ребенка зовут Рома, – тихо ответила Женя, – мы недолго будем злоупотреблять вашим гостеприимством. Две недели максимум.
Мама опустила голову и начала автоматически протирать плиту.
– И что дальше? – Отец перевел взгляд на Женин подбородок.
– В
