опершись ладонью об подставленное им запястье, да сомкнул глаза, стараясь, справится с вибрацией кожи на плечах и вовсе мощно затрепетавшей.
– Что случилось Лан-Эа? – послышался беспокойный голос Ананта Дэви, и вновь волна его напряжения ударилась о мои плечи, словно он не мог держать себя в руках, или наша связь с ним усилилась.
– Вы скажите? Вы, Камал Джаганатх… вы так напряжены, что ваша тревога ударяет по мне, – отозвался я, ощущая, и, то за долгий срок впервые, что не могу справиться с волнением, кое стало теперь ощущаться вибрацией и в лодыжках, и в прахар полосах, с очевидностью, сейчас нуждаясь в перстах Никаля. И посему, чтобы не допустить сеянья вируса задышал глубоко и продолжительно всей поверхностью своей кожи. Секундой погодя услышав, как шумно проиграл, что-то на струнах гуслей по велесвановски Арун Гиридхари, и хотя сурьевич ему не ответил и так понял, что первый попросил второго успокоиться ради меня. И, видимо, эта поддержка негуснегести возымела действие. Ибо, когда я сдержал дрожь прахар полос и ноги мои вновь обрели крепость, а я сам, открыв глаза, и отпустив поддерживающую меня руку Дона, развернулся, Ананта Дэви хоть и глянул встревожено на меня, но данное беспокойство было наполнено лишь участием. Посему он в следующий момент мягко мне улыбнулся, своим безгубым ртом, и с той же нежностью своего довольно-таки мощного голоса сказал:
– Извините, Лан-Эа, за доставленные неудобства. И, да, вы правы, как никогда, наша с вами связь усиливается, дабы вже вмале вы станете не просто принимать мои чувства, переживания, но и мысли.
– Коль они будут такие же волнительные, – ответил я и качнул головой, абы все еще ощущал на собственной коже и в прахар полосах зябь принятой тревоги. – Лучше оставьте их при себе, Камал Джаганатх, – добавив это с очевидным раздражением.
Глава пятая
Это самое раздражение правило во мне, когда мы погрузились в оскуй. Я, было, хотел отправиться домой на стремлете с Доном, и даже о том сказал, но Ананта Дэви того не позволил. Да таким указующим тоном, что я не решился с ним спорить, чтобы засим ордынского старшину не наказали и ему не высказывали.
Достаточно длинный, как внутри, так и снаружи, оскуй, чьи борта, ровная палуба были собраны из переплетенных между собой темно-коричневых очень тонких веток, легонечко дернувшись вперед, словно качнул на вздернутом носу, голову нарыка, оный не только встрепенулся матово-черными перьями ее покрывающими, но и самую толику дернул массивным, острым клювом утягивая за собой. И коль Анана Дэви, негуснегести, амирнарх расположились в трех из пяти массивных креслах имеющих темно-коричневый цвет каркасов и выгнутых ножек, широкие подлокотники (плетеные из толстых стеблей растения), высокие спинки и сидения (отделанные бархатной материей с золотистыми переливами), подложив под руки и спину овальные небольшие подушки, то я
