теплотой, принимая деятельное участие в моем расстройстве, что мне стало неприятно, противно мое грядущее. В котором я должен был отобрать у него власть. И не потому как этого хотел я, али тот же Ананта Дэви. А поелику так решил мой отец, величайший из сынов Праматери Галактики, СансарРуевитПраджапати-джа.
Мне и вообще, все чаще и чаще казалось, что мои настоящие отец и мать, СансарРуевитПраджапати-джа и Анг дако Мадбубухат так намудрили с моим появлением, взрослением, ростом… Лишив меня не только самого понятия родителей, заботы, тепла и любви на долгие колоходы, но и возложили на меня весьма основательные и противоречивые обязанности, к оным я, пожалуй, был не готов. И это вечное следование планам моего отца, каковых придерживался Ананта Дэви, ровно и не имел собственного мнения и вовсе меня сейчас рассердили. Посему я лишь кивнул объяснениям амирнарха, да сразу шагнув, к стоящему справа от него, вполоборота, креслу, срыву в него повалившись, сомкнул глаза, более не намереваясь как-либо оправдываться, спрашивать и искать поддержки…
Словом… дюже так расстроившись…
Глава шестая
Поелику когда Раджумкар Анга Змидра Тарх сообщил, что оскуй прибыл и предложил мне сопровождение, низко буркнул, что посижу и выйду попозжа. И хотя мои глаза были закрыты, по шумному дыханию Аруна Гиридхари и Ананта Дэви, и игре струн гуслей, понял, что все покинули судно, оставив меня один на один с моими мыслями. И так как последние колоходы это проходило не часто, да и мне не давали переживать что-либо в полной мере, ощутил, как глаза наполнились слезами, и стали медленно просачиваясь сквозь сомкнутые веки, капать на мою кожу лица. Я уже давно не плакал, так сказать было не зачем. Но сейчас меня почему-то пробрало, и даже слегка затрясло от расстройства. Впрочем, уже знающий себя, я, незамедлительно, принялся глубоко дышать, сворачивая, как сами текущие слезы, так и тревоги. А потом внезапно принял вибрацией на свои плечи такую волну тревоги, беспокойства за мою жизнь, наполненную любовью, заботой создания не просто близкого, но ощутимо мне родного, каковой ценил и ставил меня выше себя… многажды раз выше.
И почему-то сразу осознал, что так думать, чувствовать мог лишь Камал Джаганатх, который был загнан в сотворенные моим же отцом и его старшим братом жесткие рамки и действовал так лишь бы меня найти, сберечь, обучить и помочь в становлении. И я тотчас замер, абы почувствовал стыд за свое раздражение, грубость. Ведь хотя меня и считали ребенком, тот же главный дхисадж, прабха, сурьевич, Дон, и я в том их поддерживал, позволяя себе ребячится. Сам же я ощущал себя в некоторых моментах достаточно взрослым и полагал то, что иные не могли бы понять. Может потому, как мне сейчас стало стыдно, захотелось сразу увидеть Ананта Дэви и извиниться пред амирнархом. Поелику я резко открыл глаз, в желании подняться с кресла и покинуть оскуй. Но также враз неподвижно застыл, ибо напротив себя,
