Мира, – один из них, увидев меня, слегка приподнялся. – Что-то быстро ваш жених ушел. Недовольный такой. Вы поссорились?
– Какой жених? – произнесла я сквозь зубы, по горло сытая женихами.
– Ну, как какой. Ербин-тонс, естественно.
– С чего вы решили, что это мой жених?
– Так это… он сам сказал.
– И поэтому вы его пропускали?
– Ну да. У вас ведь матушка строгая, запрещает с ним встречаться… А что, разве нет?
В глазах охранника появился испуг. Он понял, что делал что-то не так и не то.
– Нет, – отрезала я. – Моя матушка уехала давно, далеко и надолго. У меня нет никакого жениха. Зачем вы пускали сюда Ербина?
– Он очень просил, – сказал второй. – Мы же не знали…
– Сколько он вам платил? – спросила я наугад и поняла, что попала в точку.
Второй охранник заерзал, нервно оглядываясь по сторонам, не слышит ли кто. Первый проникновенно сказал:
– Мы больше не пустим. Ну, мы правда думали, он ваш жених. Только вы директору не того…
– Не скажу, – пообещала я. Надо было давным-давно гнать Ербина взашей, пусть это и противоречит моим обязанностям. Каждого, кто принесет маго-штучки, мы должны были принять, выслушать и осмотреть принесенное, дабы не сгинул ни один ценный экспонат.
По мне, пусть бы сгинул, лишь бы не выслушивать ежедневно кучу идиотов.
Я развернулась и пошла в кабинет к Банкину.
– Что вам, Мирохарда? – недовольно сказал он, пряча какие-то бумаги в ящик стола. – Я вас не вызывал.
– У меня просьба и предложение, – бодро сказала я, перехватывая инициативу.
– О борьбе с опозданиями?
– Не совсем, но…
Начальник открыл было рот, однако сказать ничего не успел.
Переговорник на столе заискрился, запереливался всеми цветами радуги, вслед за чем раздалась бодрая мелодия.
– Да! – рявкнул начальник, потирая прибор.
– Я бы хотела поговорить с Мирочкой, – заявил мамин голос.
Я закрыла глаза и мысленно застонала.
Мамины вызовы на музейный переговорник одно время входили в тройку самых обсуждаемых на службе тем (первые две, когда мы откроемся и повысят ли в ближайшие полгода зарплату, были актуальными, но не столь многовариантными). Конечно, в архиве, где составлялась опись экспонатов и их сортировка, я большей частью находилась одна. Но порой туда забредали посетители, а иногда заявлялся Банкин. Перебивать маму, сватавшую дочурке очередного идеального жениха, – дело безнадежное, и я была вынуждена терпеть ее монологи под ухмылками посторонних или гневным взглядом начальства. В конце концов, начальство стукнуло кулаком по столу и забрало у меня казенный аппарат. После чего имело несколько разговоров с мамой, требующей немедленно позвать ее драгоценное дитя, иначе она решит, что доченьку сгноили в подвалах музея,
