style="font-size:15px;"> – Я не люблю шансон, путать педали начинаю. Кстати, не обижайтесь, но деньги я всегда вперед беру. С вас двести пятьдесят.
– Тогда, типо того, выключите совсем! С пятисот сдача будет?
Не сбавляя скорости, Лена поменяла вынутые из сумочки две сотни и полтинник от предыдущих пассажирок на одну солидную темно-красную бумажку и прибавила газ. Успеть бы заправиться, не обсохнуть бы в пути.
Туман, и ветер, и шум дождя,
Теченье дней, шелестенье лет…
Мне было довольно, что от гвоздя
Остался маленький след.
На площади Восстания, перед Московским вокзалом – круговерть из автомобилей, автобусов и такси. Мигают рекламы, огромный, ярко освещенный экран под крышей одного из центральных фасадов то празднично вспыхивает салютом в виде аляпистых цветов, как будто сейчас готовых упасть на головы запоздалых пешеходов, то, мерцая искрами, медленно гаснет, то вдруг начинает буднично вещать о пользе импортного кефира. Второй час ночи, а Гончарная, как всегда, плотно забита транспортом. Невозможно вспомнить ни дня, когда на ней не было бы ремонта. Дома, всегда огороженные лесами, сужали и без того узкий проезд, порой рабочие в ярких жилетах что-то копали, отняв у водителей участок проезжей части. Опять же автомобили, поглощавшие вокзальный народ, мешали проезду. Иной таксист в ожидании, пока приезжие утрамбуют его багажник сумками и тюками и усядутся сами, невозмутимо включал аварийку посередине улицы, тормозя весь поток.
«Ну двигайтесь же! Вперед! Вот бараны, столпились и ни с места!»
Не такая уж узкая и тесная, эта улица являлась круглосуточной городской пробкой, из которой машины вылетали только после поворота на Полтавскую. А за поворотом – еще один, «под стрелку». Стой и жди, когда эта стрелка загорится, а бензин-то – на исходе, мигает тебе сигнальной лампочкой, неровен час, встанешь намертво. Вот смеху будет! Сзади тут же засигналят, заклаксонят, а она, беспомощная и жалкая, будет стоять с канистрой, глядя на несущихся мимо счастливчиков, ловить частника, который согласится отвезти ее на заправочную станцию и обратно. Но перед этим ей придется извиниться перед бесцветным, с амбициями, пассажиром и вернуть ему заветную, темно-красную купюру.
«Хватит, довольно! Мысли материальны, потому их пора направить в приятное русло. В какое? Нет, только не о Кострове. И пора наконец прекратить нервно дергать коленом!»
Мало кто знает, что Гончарная – это несостоявшийся Невский проспект. Город еще только возводился, и задуманная Петром Первым Большая першпектива должна была ровным лучом соединять Адмиралтейство с Александро-Невским монастырем. Просеку стали пробивать одновременно: с одной стороны – пленные шведы, с другой стороны – монахи. Но в месте состыковки получился излом. Вернувшийся из-за границы Петр разгневался и для выпрямления луча повелел строить новую дорогу, от Лиговского проспекта к Троицкому собору монастыря. Работы начались, но после смерти царя разладились. Старую Невскую першпективу оставили главной дорогой, а новую, в один пролет, улицу назвали Гончарной, в честь гончарной слободы.
