полка, Семен Хвостов и поручик Семеновского полка Петр… Не помню фамилии. Вот уже и память стала изменять!
– Ах ты, Господи, Боже Ты мой! – запричитала Перекусихина, поднимая глаза к небу. – Как слаб человек!
Записки императрицы:
Князь Григорий Григорьевич Орлов с октября месяца отпущен за границу для излечения болезни на два года.
После вечера в Эрмитаже, в покои императрицы вернулись с Екатериной Алексеевной Григорий Потемкин, Лев Нарышкин, Марья Саввишна Перекусихина, Анна Протасова, Прасковья Брюс. Оглядывая своих приближенных, рассаживающихся в кресла, Екатерина вдруг вспомнила своего друга Строганова:
– Знатно проводит время граф Строганов в Париже со своей молодой женой. Не хватает на наших вечерах его остроумия. Сказывают, они скоро будут назад…
Все посмотрели на Григория Потемкина. Тот молчал, сделав вид, что думает о своем. Графиня Брюс весело хохотнула:
– Ох, а мне хватает таких насмешников, как Левуша Александрович и Григорий Александрович!
– Не скажи, графинюшка, Строгановские остроты были особливые, – изрекла поперек Перекусихина.
Нарышкин, намеренно выпятив губу, намеренно обиженно пробубнил:
– Марья Саввишна, пошто нас с графом Григорием Александровичем обижаете?
Перекусихина махнула на него рукой: – Господь с тобой, кто ж вас обижает!
Екатерина слушала сию перепалку с улыбкой: она не ложно ценила действительного тайного советника и сенатора Александра Строганова. Граф при ней был одним из ее постоянных собеседников и даже партнеров в карточных играх. Он сопровождал ее в прогулках и путешествиях. Екатерина ценила его не токмо за его остроумие, но, как человека, совершенно независимого и равнодушного к служебной карьере, державшегося непринужденно, свободно, без лести ко всем, в том числе, и с ней, императрицей.
Видя, что Григорий явно недоволен ее замечанием о строгановском остроумии, дабы сменить разговор, она заметила:
– Удивительно, что главные насмешники империи, являются и главными богатеями страны, паче того, они являются, в то же самое время, первыми разорителями своих богатств. Что делает сейчас Строганов? – задала она вопрос и тут же ответила: – Прожигает свое состояние в чужой стране.
Протасова оживилась:
– А граф Нарышкин! Помните, за какие деньги он учинил праздник после Чесменской победы? Триста тысяч рублев! Уму непостижимо!
Потемкин презрительно шевельнул свои губы:
– Поподробнее, господа. Сей момент я упустил, понеже был в армии, – он обернулся к Нарышкину и подмигнул улыбающемуся Левушке.
Протасова, поправив локон в красивой прическе, весело оглядев компанию, промолвила:
– А что ж, граф Григорий Александрович, и не рассказать? С нашим удовольствием, да и все, кто там был, мне помогут. Так вот: хотя война еще не окончилась, как сей час помню тот июльский день два года назад. Лев
