так далеко, генерал! – молвила она. – Достаточно того, что вы будете давать зрелые советы, сей воюющей на два фронта Семирамиде здесь, в Северной Пальмире. Ибо о том, что делать с сложившимся положением я думаю уже не один месяц. Учиненные нами решения, как оказалось, неудачны. Мне надобна помощь мужественного и зрелого ума. Вы ведь знаете, что и мудрым людям надобен иногда совет.
– О, да! Я знаю, государыня-матушка, все подробности о втором фронте и о бунтовщиках в Поволжье. Мой друг, пиит Гаврила Державин, воюет в рядах нашего общего друга генерал-аншефа, Александра Ильича Бибикова. Он прописал мне о действиях генерала против Пугачевского движения. Я бы сказал, что, имея всего-то полтораста кавалеристов и около трех тысяч пехотинцев, Александр Ильич уже более месяца не токмо тщится защитить город, но и делает наступательные вылазки.
Глаза императрицы весьма оживились:
– Он необыкновенный человек! – воскликнула она. – И я всегда об том знала! – Полная противоположность, отстраненному мною, злосчастного генерала Василия Кара, коий и звание-то генеральское не должон иметь, – добавила она с презрением.
Екатерина замолчала, видя, что Потемкин что-то желает сказать. Тот не замедлил:
– А каково! Бибиков организовал в Казани дворянскую милицию! Город, почитая его, сформировал в помощь ему вооруженный корпус из дворян в триста человек, да и магистрат не подкачал – выставил конный эскадрон гусар!
Екатерина, удивляясь его осведомленности, с грустью добавила:
– Паче того, родственник Бибикова, генерал-майор Ларионов, взял на себя командование оными корпусом и эскадроном. Я была в Казани шесть лет назад, не поверю, что сей мощный город, сдастся на милость подлому самозванцу.
Она помолчала, ожидая, что скажет генерал, но тот смотрел на нее, и всякий раз, при встрече с ее взглядом, не отводил глаза.
– Однако, – прервала молчание Екатерина, – результатов пока нет. Мятежники, продолжают наступать. Трудно, особливо, с башкирцами. Подполковник Лазарев понес большие потери в схватке с ними.
Потемкин вдруг дерзко, но твердо заявил:
– Надобно выбить пугачевцев из Оренбурга и Татищева, переломить ход противостояния. Тогда, полагаю, легко будет овладеть бунтовщиками. Нужны дополнительные войска.
Озадаченная его искренним напором, Екатерина, взглянув на него с улыбкой, оглянулась на свой стол, заваленный бумагами и депешами. Позвонив в колокольчик, приказала принести кофе на двоих.
– Вы ведь, Григорий Александрович, любите кофе? – спросила государыня, обращаясь к нему с легкой улыбкой.
– Люблю крепкий кофе, Ваше Императорское Величество, – живо ответствовал генерал.
– Вот и ладно! Вкусы у нас здесь совпадают, – сказала Екатерина с некоторой ироничностью.
Потемкин не замедлил возразить:
– А я давно заметил, государыня Екатерина Алексеевна, у нас во многом вкусы схожи!
Екатерина
