им вещей и распоряжающихся ими с ухватками и пониманием дикарей. Ведь большевикам важно бросить – и бросить возможно скорее – эти призывные, приветные, заманчивые, жирные и вкусные лозунги, а что из всего этого получится, авторов и вдохновителей этих редкостных документов интересует очень мало.
По сообщению газет, левые эсеры и интернационалисты повздорили с большевиками и вышли из состава Советов; большевики не обращают на это никакого внимания и назад ушедших не зовут. По всей Руси идут погромы и льется кровь – Вильгельму и немцам есть над чем порадоваться; им только на руку, что Россия дошла до такой грани, – и еще не последней, – что у ее сынов поднялись руки, чтобы громить сердце старой России Кремль, наши соборы, гробницы русских царей, святителей и чудотворцев.
На рассвете «батальон смерти» чувствительно потрепал немцев, которые, как говорят, по сведениям, данным ими братающимся, решили, что выбившиеся из сил ударники не в состоянии удержать свой участок (вдававшийся в немецкое расположение) и предприняли поиск для захвата его двумя ротами. Ударники, очень аккуратно и добросовестно несущие все отделы службы, вовремя заметили немецкое наступление, подпустили их к проволочным заграждениям, а затем огнем 14 пулеметов буквально смели наступавших; спаслись, по-видимому, очень немногие.
Разозленные немцы прервали свое артиллерийское молчание и весь день громили наши окопы огнем своих батарей; батареи эти, по наблюдениям наших артиллеристов, – преимущественно двухорудийные, а есть и одноорудийные.
7 ноября. Немцы под прикрытием заградительного огня всю ночь убирали своих раненых и трупы убитых. Вчерашний урок, данный ударниками немцам, вполне подтверждает правильность моей мысли о возможности распустить армию, оставив только добровольческие части (конечно, не теперь, когда у власти оказались большевики, которые осуществления такой меры не допустят, ибо в ней их гибель).
Ведь если бы у меня вместо наличных 70 тысяч разнузданных и не желающих воевать шкурников были бы шесть—восемь батальонов таких отборных людей, как ударники 120-й дивизии, я был бы совершенно спокоен за оборону своего участка; наступать с такими силами я, конечно, не мог бы, но с утопическими проектами наступления надо было давно уже покончить. Если бы Керенский нашел в себе достаточно ума и мужества, чтобы в июне решительно сказать союзникам, что мы наступать не в состоянии, то он до сих пор сидел бы в Петрограде и большевики не были бы хозяевами России.
С формированием ударных частей запоздали; а когда начали, то сразу ударились в бахвальство, и вместо дела вышла карикатура; эти части надо было формировать по принципу отбора и добровольчества, как образовался ударный батальон 120-й дивизии, куда ушли все офицеры и солдаты, заявившие, что в таких разнузданных бандах, какими стали их полки, они служить не могут. Наименование же «частями смерти» огулом целых полков было пустым бахвальством, модным временно снобизмом, увлечением
