в наши тылы, но к себе наших товарищей не пускают, дезертирство увеличилось до невероятных размеров и роты тают.
Большевики продолжают показывать свои отточенные немцами коготки: аресты, разгоны, реквизиции, воспрещения, угрозы сыплются из Смольного непрерывным потоком; массы пока рукоплещут, ибо их шкурки и животики всё это пока еще не затрагивает, а отдается на чужой спине. Но одно можно сказать, что такого «тащить и не пущать» не было и при первоклассных Угрюм-Бурчеевых.
20 ноября. Большевики закрыли все даже социалистические газеты; все молчат и покоряются, а с насильниками ничего не делается. Силой разогнали городскую думу и посмеялись над ее протестами.
Ставка арестована; туда отправился верхопрап Крыленко с новым начальником штаба Верховного главнокомандующего товарищем Шнеуром (поручик, выгнанный судом офицеров из какого-то гусарского полка); для пошло-опереточного верхопрапа нашелся подходящий наштапрап[29]; умершую русскую армию ничто уже оскорбить не может.
«Представителями России» на заключение мира назначены «чисто кровавые» русские, товарищи Иоффе и Розенфельд-Каменев; есть ничтожное облегчение в том, что на исполнение этого позорного, гнусного и предательского акта пошли не русские люди.
Ходят слухи, что Корнилов под охраной 400 текинцев спасся из Быхова и пробивается на юг. Легко вздохнулось при этом известии, так как судьба быховских заключенных всё время висела мрачным кошмаром; теперь, по крайней мере, есть надежда, что они пробьются на Дон или, если погибнут, то честно, в бою, а не под лапами и муками красных палачей.
Похоже на то, что под впечатлением захвата общероссийской власти Россия расколется на свои составные части: Украина уже объявила себя самостоятельной, Западная Сибирь тоже, какое-то движение идет на Дону…
21 ноября. Сидим в полной неизвестности; газеты закрыты, и большевики сообщают только то, что им выгодно. Городская милиция, укомплектованная старыми солдатами, распущена, и город управляется красногвардейцами и матросами: встретили на Кронверкском проспекте трех таких товарищей с мордами – хоть сейчас в альбом сахалинских типов Дорошевича.
Объявлено, что Ставка занята войсками Крыленки и что Духонин убит; вот же и «нам надоела кровь»!
22 ноября. Ввиду невозможности выбраться на юг без какого-нибудь официального документа отправился на эвакуационный пункт и получил разрешение на отправку на Кавказ для лечения. Арестованы военный министр Маниковский и начальник Генерального штаба Марушевский и увезены в Смольный; за что арестованы – неизвестно. Крыленко в газетах изливает свое негодование по поводу убийства Духонина и пытается умыть руки. Конечно, физический убийца не товарищ Абрам, а те солдаты, которые разорвали на куски последнего Верховного главнокомандующего русской армии и которые были натравлены на погибшего теми обвинениями, которые возвели
Начальник штаба верховного прапорщика
