пошлость с детства не терплю,
Когда она искусство губит.
Но здравый смысл свели к нулю
Те, кто власть и деньги любят.
Я к новой жизни не привык.
И привыкать назло не буду…
Мой русский, мой родной язык
Спасет от пошлости и блуда.
«Одному российскому поэту…»
Одному российскому поэту
Стала вдруг Россия не мила.
Может, потому,
Что он блуждал по свету,
Где Россия не в чести была?
Иль считал он, что она виновна
В том, что мало славили его.
И хотя обидно было ей и больно,
Но она прощала сына своего.
Потому и мог всегда бывать он
На престижных форумах коллег,
Зная, что Россия все оплатит…
Думая, что эта блажь навек.
Но однажды Родина вспылила,
Не дождавшись совестливых дней,
А поэту не хватило силы
Честно повиниться перед ней.
Впрочем, и не думал он виниться,
Если правым чувствовал себя.
Если вся родная заграница
Гневалась, Россию не любя.
Может, потому и модно ныне
Поносить страну, где ты живешь.
Меньше дома – больше на чужбине,
Смотришь, и в герои попадешь.
«Когда перед Господом нашим…»
Когда перед Господом нашим
Я буду держать ответ,
Он спросит,
А много ль врагов я нажил
В тревогах минувших лет.
И много ль было друзей надежных,
Добрых, как отчий дом.
И знал ли я, что милостью Божьей
Не был в пути обойден.
А если Он ни о чем не спросит,
Зная все наперед,
Я вспомню свою последнюю осень,
Полную зла и невзгод.
Когда, устав от бед и пристрастий,
Мое золотое перо
Неслось мимо чужих несчастий,
На миг забыв про добро.
Но, может, я буду прощен Всевышним…
Его доброта превыше грехов.
И голос Его я сердцем услышу,
И эхо коснется моих стихов.
«Я много в жизни радостей изведал…»
Я много в жизни радостей изведал –
Неслись сквозь них далекие года…
Но выше радости, чем День Победы,
Не знало мое сердце никогда.
Вернулись к нам отцы и деды
С той праведной мучительной войны.
И мне теперь все горести и беды
Уже вовеки стали не страшны.
И слышу снова я в преддверье лета
Глухое
