в «Муму» Тургенева о глухонемом богатыре дворнике Герасиме говорится, что он был «мужчина двенадцати вершков роста»? Стало быть, рост Герасима едва превышал полметра?
Но такая «несуразность» встретилась не только у Тургенева! Вот и в «Идиоте» Достоевского читаем о том, что в компании Рогожина явился «какой-то огромный, вершков двенадцати, господин».
Рослая сестра старухи-процентщицы Лизавета в «Преступлении и наказании» была «по крайней мере, восьми вершков росту».
В этом же романе Раскольников насмешливо называет своего приятеля, долговязого Разумихина, влюбленного в Дуню, «Ромео десяти вершков росту».
В «Сказке для детей» Лермонтова о величавом старике – хозяине большого дома говорится: «Он ростом был двенадцати вершков».
Двенадцати– и пятнадцативершковые гиганты обнаруживаются в русской литературе в изобилии. В «Что делать?» Н.Г. Чернышевского: «Никитушка Ломов, бурлак, был гигант 15 вершков росту, весил 15 пудов». О Головане, герое рассказа Лескова «Несмертельный Голован», узнаем: «В нем было, как в Петре Великом, пятнадцать вершков».
В чем тут секрет?
Дело в том, что в старину рост человека часто определялся в вершках свыше обязательных для нормального человека двух аршин (то есть 1 м 42 см). Таким образом, рост Герасима в «Муму» достигал 1 метра 95 см, рост Никитушки Ломова почти 2 м 09 см и т. д. Остальные примеры нетрудно перевести в сантиметры с помощью несложных арифметических действий по формуле: вершки в сантиметрах плюс 142 см.
В пьесе Горького «Мещане» машинист Нил притворяется, что не знает этого общеизвестного в те времена правила. Издеваясь над Еленой, которая хвалится тем, что муж ее «был двенадцати вершков роста», Нил замечает: «Он был так низок?» Современному зрителю смысл этой насмешки уже неясен.
Это же правило касалось и роста лошадей. «Лошади были крупные, четырехвершковые», – пишет С.Т. Аксаков в «Детских годах Багрова-внука». Разумеется, это не значит, что рост их равнялся 18 сантиметрам.
Пядь равнялась расстоянию между концами растянутых большого и указательного пальцев. Конечно, у разных людей это расстояние было разным, мера пяди не могла быть точной. Договорились, чтобы пядь принимать за 4 вершка или за четверть аршина, но в практике эта мера применялась редко. Поэтому слово «пядь» и его вариант «пядень» в литературе встречается не в прямом, а в переносном значении, например, в поговорках «семи пядей во лбу», то есть высоколобый, очень умный, «ни пяди не уступлю» – не уступлю даже в самом малом и т. п. В драме А.К. Толстого «Царь Федор Иоаннович» Борис Годунов говорит: «Королю ни пяди / Не уступили русской мы земли». Пугачев в «Капитанской дочке» Пушкина восклицает: «Кто из моих людей смеет обижать сироту?.. Будь он семи пядень во лбу, а от суда моего не уйдет».
Гораздо шире была распространена такая мера длины, как аршин, равный 16 вершкам (четырем пядям), или 71 сантиметру. Слово было заимствовано у татар, в чьем языке означает локоть как меру длины. Знание длины аршина в сантиметрах поможет представить нам многие описания
