произносилось «скородие», а насмешливо, разумеется, за глаза «сковородне». В рассказе Л. Толстого «Утро помещика» крестьяне величают князя Нехлюдова вместо «ваше сиятельство» просто «васясо»; иногда произносили и «васясь». Бытовала и такая условно-универсальная форма обращения к барам, как «вашество»: дескать, вежливость соблюдена, а что имеется в виду – понимай, как хочешь.
Сатин в «На дне» Горького говорит неудачно сплутовавшему в карты Барону «ваше вашество», но это уже насмешка, напоминание о былом величии аристократа, ставшего шулером.
В «Казаках» Л. Толстого и некоторых других произведениях писателя можно услышать из уст солдат стяженное обращение «ваше бродие» и даже «ваш-бродь», заменяющее громоздкие «ваше благородие» и «ваше высокоблагородие».
Внимательный читатель вправе спросить: а к кому обращались с такими часто встречающимися в устах малообразованных людей словами, как «ваша милость» и «ваше степенство»?
Обе формулы – неофициальные, никакими законами не предписанные. Со словами «ваша милость» чаще обращались к дворянину-помещику или начальнику. «Бьем челом вашей милости», – так начинают свою жалобу на городничего купцы, пришедшие к Хлестакову в «Ревизоре» Гоголя. В «Воскресении» Л. Толстого старик-крестьянин обращается к помещику «ваша милость».
Словами «ваше степенство» обычно обращались к купцам. Так, например, титулуют дворник Грознов своего хозяина-купца в комедии Островского «Правда хорошо, а счастье лучше», трубач, пришедший «лечить» игрой на трубе горьковского Булычова, и т. д. Реже в таких случаях говорили «ваша честь».
Великий знаток русского быта Лесков в статье «Пресыщение знатностью» о надписях на конвертах отмечает: «Пишут купцам: «его чести», «его милости», «его степенству» и даже пишут «его высокостепенству», а когда просят от них «корму», тогда титулуют их «высокопревосходительством».
Зато обращение привилегированных сословий к низшим было самым пренебрежительным, в особенности к крепостным – только по имени, и то в пренебрежительной форме. Официантов подзывали словом «человек»; произнесенное сквозь зубы, это звучало «челаэк!».
В рассказе Тургенева «Два помещика» Мардарий Аполлонович зовет слуг: «Мишка! Юшка!» Оказывается, что Юшка – «высокий и худощавый старик лет восьмидесяти».
В.Г. Белинский в своем знаменитом письме по поводу «Выбранных мест из переписки с друзьями» Н. Гоголя с гневом и горечью писал о николаевской России как о стране, «где люди торгуют людьми», стране, «где люди сами себя называют не именами, а кличками: Ваньками, Степками, Васьками, Палашками…» Эти формы имен носили тогда откровенно унизительный оттенок.
Такие «клички» оставались и много позднее отмены крепостного права. В «Тихом Доне» М.А. Шолохова в имении Листницкого работает конюх Сашка. «До сплошных седин дожил старик, но Сашкой так и остался. Никто не баловал его отчеством, а фамилии,
