разворачивался для того, чтобы нанести удар другой рукой, Константин успел использовать к выгоде для себя повисшего на нем Шкета. Мгновенным рывком он развернулся и подставил коротышку под удар.
Сирота с размаху угодил кулаком Шкету по затылку. Ноги его подкосились, хватка ослабла. Константин с силой швырнул Шкета в грудь Сироте и таким образом выиграл драгоценное мгновение. Сирота зарычал, как дикий зверь, отбрасывая в сторону неожиданно возникшее препятствие.
Пока он возился со Шкетом, Константин нанес ему хорошо рассчитанный удар ногой в пах. Это было как на тренировке перед макиварой. Удар получился четким и концентрированным. Как говорил капитан Елизаров, «точечным». В реальном бою нужно действовать только так.
Плохо, когда противник после твоего удара отлетает на несколько метров, как резиновый мяч. Это значит, что через несколько мгновений он поднимется и снова будет готов драться. Чтобы этого не случилось, кулак или носок ботинка должен попасть в одну из болевых точек на теле врага – висок, пах, солнечное сплетение, голень. Промахнувшись, ты только разозлишь соперника.
Удар в пах заставил Сироту выпучить глаза и скорчиться от боли, опустив руки вниз. После этого Панфилову не составляло труда расправиться с противником. Он нанес Сироте еще один точно рассчитанный и потому жестокий удар. На сей раз он бил кулаком в область грудной клетки чуть пониже солнечного сплетения. В карате такой удар носит название «цки».
На этом можно было бы и остановиться, но Константин вошел в раж. Где-то в подсознании всплыли слова инструктора рукопашного боя: «Работаешь с несколькими противниками».
Разворот вправо. Насмерть перепуганное, побелевшее лицо Киселя, сдавленный крик: «Нет!» Удар «нуките» в шею – сложенными, как копье, указательным и средним пальцами руки. И в завершение – еще один прямой, ребром ладони в височную часть головы.
Кисель рухнул как бесформенный мешок на холодный пол камеры.
– Подпишу падлу!
Это Шкет, о котором Панфилов уже успел забыть, напомнил о себе. Пока Константин занимался Сиротой и Киселем, Карзубый успел сунуть Шкету обломанную заточенную рукоятку ложки.
Не решаясь напасть, Шкет стоял в углу и размахивал перед собой тускло сверкающим оружием. Константин, не позволяя себе расслабиться ни на долю секунды, метнулся к противнику.
Отвлекающий выпад рукой, уклон – клинок просвистел перед глазами. Блокировка рукой, гасящий удар предплечьем вниз – заточенный черенок ложки со звоном упал на пол. Рука Панфилова, мгновенно сжавшаяся в кулак, тут же пошла вверх, встретившись с переносицей Шкета.
Раздался характерный хруст, брызнула кровь.
Шкет вскинул руки, закрывая разбитое лицо, завыл.
– Он мне нос сломал!
Кровь лилась между пальцев, темно-вишневые капли падали на пол.
Но в рукопашном бою противник, не сбитый с ног, еще не побежден. Поэтому Константин нанес еще один, последний удар
