Выстрел, слабо слышимый звон. Еще выстрел. Подойдя, увидели, один снаряд явно ушел в рикошет, второй попал под башню. И отколол кусок брони.
– Замечательно! – воскликнул кто-то. А чего тут замечательного? Я пока стоял не понимая.
– Товарищи, это была стрельба новыми видами снарядов, – произнес один из инженеров.
– Товарищ капитан, – обратился этот же человек к танкисту, – давайте последнюю новинку.
Капитаном назвали танкиста Васильева, тот кивнул и запрыгнул на броню. Прогрохотали ботинки, танкист скрылся в башне. Рыкнул мотор, лязгнули гусеницы.
– Вытаскивайте трофей! – приказал какой-то чин.
На поле выволокли трофейную тройку. Видимо, вытряхнули из нее мотор и все внутренности. Два тягача отцепили тросы и уехали в сторону. Тридцатьчетверка замерла метрах на шестистах. Выстрел – бабах! Ни хрена себе. У тройки башня упала метрах в трех. Видимо, боезапас не вытащили, вон как рвануло.
– Товарищи, это было действие нового снаряда. Пробивание на дистанции до семисот метров, сто двадцать миллиметров, гарантировано. С километра чуть меньше. Эффективность налицо.
Все кивали головами, трясли друг дружке руки. Что-то говорили.
– А калибр семьдесят шесть миллиметров? – спросил я.
Все опять уставились на меня, просто большинство из присутствующих не имело представления о том, кто я.
– А вы, простите, откуда будете? – спросил какой-то фрукт, одетый в кожаное пальто, с петлицами майора ГБ. Я достал удостоверение и протянул ему.
– Ясно. Товарищ Большаков, – обратился майор к человеку, делавшему доклад, – что там у вас с калибром?
– Совершенно верно. Пока экспериментально, только один. Затем будем расширять, – инженер развел руками.
– Отлично, а долго налаживать производство? – опять задал вопрос я.
– Да в принципе, уже выпускаем, просто сегодня наконец испытали, как следует. Если одобрят, то мы готовы.
– Одобрят, еще как, после таких-то результатов, – заявил я, намереваясь прямо сейчас ехать к Палычу. Хотя ему и без меня доложат. Но свои пять копеек вставлю.
Дорогой я размышлял, как же заработали-то хорошо. Ведь появляющиеся новинки превосходят все, что только могут. Э, так мы не только Гитлера и амеров догоним, мы еще и вперед убежим настолько, что устанут догонять. Ну и хорошо, в той истории мы только и делали, что пытались все время кого-то догнать. Здесь все будет по-другому. Ну и я приложу руку. Особенно на фронт скорей хочется. Скорее бы уже Истомин на ноги встал. Надоело мне в Москве сидеть, хотя вроде и делом занят, но на фронте все же лучше. Это, наверное, во мне говорит азарт. Мы, дети победившей демократии, привыкли жить, как хотим. В магазинах все есть, только деньги успевай зарабатывать. А здесь надо заслужить само право – жить! Здесь честность и порядочность значат многое. Может, я просто не осознаю, что на войне могут убить, что могу попасть в плен. Реально так и есть. Единственный раз было страшно,
