слушать политруков, то надо обязательно идти в последний и решительный с голой жопой на танки. Кому от этого польза будет? Хоть и пришлось объяснить, но я смог до них довести, что тихо, аккуратно, вдумчиво бить врагов гораздо полезнее. Ведь оставаясь в живых, убьешь врагов намного больше. Тем самым поможешь своим же близким. А сдохнуть во весь рост – большого ума не надо.
– Да, к сожалению, многие безграмотные представители партии, находящиеся на должностях политруков, не думают о ценности жизни простого солдата. Но это тоже сверху идет. Один сказал, другой пересказал и дополнил от себя, а до пятого дошел уже полностью перевранный приказ. Мы пытаемся это искоренить. Уже запрещено политрукам и особистам отменять приказы командира или приказывать что-то самим, не согласовав это с командиром подразделения. Делаем все, что можем. А разведчики вам будут! Лебедев, конечно, ворчал, но есть дела более важные.
Он еще пару минут говорил о сложности задания, о том, что не хочет меня пускать на фронт. Я продолжал настаивать на своем участии, поняв, что все уже решено: я – еду!
– Тебя один раз уже отправили на фронт, рассказать, что вышло? – Берия нервно кинул карандаш, который держал до этого в руках, на стол. – Слушай, Сергей, а ты выполнил поручение товарища Сталина? Это я про песню для парада 7 ноября, подготовил? – вдруг сменил тему нарком.
– Конечно. Я и думать не буду даже, так как лучшей и более подходящей к месту, еще не написали.
– Что за песня? – спросил с интересом Палыч.
– «Вставай, страна огромная». Лучше нет ничего!
– Я знаю эту песню. Иосиф Виссарионович ее и хотел, но подумал, что может у потомков есть что-то лучшее?
– Товарищ Берия, это именно то, что надо, особенно сейчас.
– Хорошо, можешь идти. Сейчас ко мне прибудет Александр, нужно поговорить, а ты подожди его в приемной. И не уходи, я еще позову.
– Разрешите идти? – отчеканил я.
– Иди, – коротко ответил нарком.
Выйдя в приемную, столкнулся с Истоминым. Видимо, Берия хотел поговорить с нами порознь.
– Ну, здравствуй, младший лейтенант, – произнес Истомин и протянул мне руку. Я пожал ее.
– Здравия желаю, товарищ майор. Как ваше здоровье?
– Не дождешься, – шутливо бросил Истомин, направляясь к двери в кабинет наркома, – подожди меня.
– Жду. Мне товарищ Берия приказал ждать.
Присев на стул, задумался. Как же они решили меня отпустить, ведь явно не расценивают как матерого следака? Да я и рядом не стоял. Но они меня привлекают. Ладно, на фронте был уже, может, и здесь сгожусь.
– Ты уверен, что его нужно туда тащить? – спросил всесильный нарком.
– Да, уверен. Я видел, как у него глаза горят, он на месте соображает втрое быстрее. Чутье ли сказывается, или еще что, не знаю. Но он хорошо чувствует ситуацию, – отвечал полковник Истомин. – Ему известно о сути дела?
– Нет,
