жизнь. Все не просто так, зачем-то ты есть. Почему и как – человечество может объяснить только через искусство. Затем и живем.
Напишешь какую-нибудь строчечку и вдруг думаешь, ведь что-то я понял сегодня. Что вне стенок моего аквариума.
Бог живет за пределами Вселенной, где другие физические законы. Там другая таблица Менделеева, он выше нас – сознательное высшее существо. Он устроил всю эту комедию, всю Вселенную, для своего развлечения. Была такая игрушка в Америке – муравейник, разрезанный пополам, отделенный стеклом. Муравьи, за которыми можно наблюдать, вот и он так же. Один раз вмешался, когда Христа послал, это был последний раз.
Высший мир непознаваем, необъятен, невидим, но он существует. Человечество существует для того, чтобы какими-то своими коготками поцарапать ту алмазную сферу, которая в принципе не царапается. Она отделяет нас от этого высшего мира. Для этой задачи существует поэт – он умеет чувствовать и приобщает нас к этому абсолютно необъяснимыми путями. Вот, может быть, в этом один из смыслов искусства.
В игольчатых чумных бокалах
Мы пьем наважденье причин,
Касаемся крючьями малых,
Как легкая смерть, величин.
И там, где сцепились бирюльки,
Ребенок молчанье хранит,
Большая вселенная в люльке
У маленькой вечности спит.
Что это? По-русски это называется божественным откровением. Хотя пересказать словами я это не могу. Но чувствую за этим высокий великий смысл, от которого сердце начинает биться. Вы почувствовали, я надеюсь?
P.S. Я по жизни человек довольно робкий.
Все вещи значимы. Все, что вокруг нас происходит, можно усвоить в качестве сырья для творчества.
Увядают в парке розы, дует злой гиперборей.
Наступает время прозы – на, возьми ее скорей!
Так убого время года (а короче – время го)!
Полуголая погода и совсем не о-го-го.
И опять с берез осенних облетает жухлый лист,
и растерян, как Есенин, одинокий гармонист.
Небогатые соленья. Равнодушная приро.
Никакого просветленья и московского метро.
Коль гармония в природе в эту пору небольша,
ни к элегии, ни к оде не торопится душа, —
гармонист! Берись за прозу! Что ты зыришь, дурень, ввысь?
Размести в петлице розу, за политику возьмись.
Не текущим ли моментом дышат рiдные края,
голосистым инструментом звуки новые куя?
Доедай, а я доеду к водоему, девы где
молодому людоеду моют ноги и везде.
У фонарей, где хлопья снега тают,
где голос плоти теплится едва,
невидимые ангелы летают —
бесполые ночные существа.
Зачем – бог весть. Не дышат, но играют.
Не знают ни заботы, ни труда.
Поют. Разносят вести. Проплывают.
Не пьют. Не существуют никогда.
А
